Сын и мать
У доброй женщины когда-то
Годов двенадцати мальчишка был сынок,
Такой-то умненький, такой замысловатый,
Проказник и шалун… Ведь шалость не всегда-то
Весьма большой порок.
Мы все, по правилам природы,
Сперва, родившися, кричим,
Потом ростем — шалим, и выросши — шалим,
Пока нам опыты и годы
Не станут часто вспоминать,
“Что время ужь пришло от шалостей отстать,
С дурачеством в чистую развязаться
И в дальний путь с умом, с рассудком собираться.”
Но этот разговор оставим наперед.
Теперь же наша речь о том, друзья, пойдет,
Как шалость детская иная
С поблажкой глупою ростет,
И, в страшный обратясь порок, как участь злая
Иль горькая судьба, нередко целый род
К позору вечному и гибели ведет!..
И так у матери надежда, утешенье,
Один сыночек был,
Который хаживал и в школу ужь в ученье,
И там какую-то книженку утащил,
Запрятал под халат свое приобретенье
И к матушке родной
Принес ее домой.
А матушка ума ль имела мало,
Иль слишком горяча в любви к нему была,
Не только что за то не наказала,
За ловкость, говорят, сынка разцеловала.
И первый в воровстве удавшийся урок,
Смышленому мальчишке
Пошел, к несчастью, в прок:
Принялся смело тот таскать из школы книжки,
За ними шапочки товарищей, а там,
Набивши руку, он пустился по домам,
Но рынкам прибирать, что плохо где лежало.
Меж тем года текли, мальчишка стал уж малой,
С годами в нем и к краже страсть
Взросла, укоренилась;
В привычку, в надобность, в природу обратилась,
И он уже немог другого дела знать,
Как только воровать.
Затем и ремесло отъявленного вора
Он по себе ничтожным стал считать:
Просила страсть его порочная простора,
И вор из города бежал,
Товарищей, с собой в занятьях, в мыслях сходных
И кроме добрых дел, на все дела приходных,
Он шайку полную набрал,
И с ней разбойничать принялся
И грабить по путям.
Не знаю, долго-ль отличался
На новом поприще грабитель удалой,
Но час его пробил, назначенной судьбой:
Он в цепи, в кандалы тяжелые попался;
Правдивый суд над ним свершен,
К позорному столбу разбойник приведен!
И уже петлю роковую,
Хотел ему палач на шею надевать,
Но тот увидел там в толпе свою родную
И начал палача со слезами умолять:
Дозволить с матерью в последний раз проститься.
И как же палачу на то не согласиться?
Ведь он не тигр, не крокодил!…
Но только лишь в тоске, в кручине безотрадной,
Родная подошла, сыночек ненаглядный,
В объятьях сжав ее… ей ухо откусил!
Она тут вскрикнула… в тревожном изумленье
Вздрогнул народ, который вкруг стоял,
А юноша в безумном исступленьи,
Вбежав на лестницу, вскричал:
“Теперь всему решенье!
Скорее смерти мне… Низверг, я злодей!
Но знайте, что виной погибели моей
Моя родная мать:– она меня сгубила
Потачкой глупою своей;
Когда б она меня порядком проучила
В тот раз, как книжку я украл,
То ныне б смерти я позорной не видал.”
—–
О! вы, кому Творец Небесный указал
Священный долг и трудный — *
Учить, воспитывать детей,
Поймите вы из басни сей,
Сколь вредны следствия потачки безрассудной
К порочным шалостям питомцев молодых,
И если любите отечески вы их,
Внимательно на их наклонности смотрите*
Дурные исправлять заранее спешите,
Не то, в последствии от них
Свою вы совесть, честь, и уши берегите!..
1862 года 22 ноября.