📑 Вино. Басни и эскизы Александра Антонова

Не знаю, как давно
И кем изречено
Известное присловье:
“Кто любит водку пить
И без вреда притом желает сохранить
Свой разум и здоровье:
Не пей украдкой — за углом,
А пей открыто за столом;
Не пей от горести, от сильного веселья;
А утром, на тощак
Не смей ты пить ее никак,
Особенно с похмелья!..”
Но я-бы к этому желал, друзья, сказать,
Что нужно знать, да-знать
И выпивки размеры.
А выпивший, хотя открыто, но без меры,
Не редко человек, и с тактом, и с умом,
Становится публичным дураком
И, с водки очумелый,
Таких-то натворит чудес в единый час,
Что будет каяться, грустить о том век целый,
И вот в пример сему, рассказ:
Когда-то в старину, в бору, в глуши сосновой
Какой то труженник, спасаясь, обитал
И жизнию своей отшельницкой, суровой,
Во всем пустынникам известным подражал.
Питаясь много лет кореньями, плодами
С водою ключевой,
Привыкнувши к жарам, сроднившись с холодами,
В пещерке не большой,
Хоть он освободиться
От многих прихотей мирских давно успел,
Но вместе с тем, сказать по-истине, не смел
От шума вдалеке покоем похвалиться,
За тем что от бесов он множество терпел
Различных искушений.
Ведь, бесы, говорят, в тиши уединений
Привязчивей и злей,
Чем в обществе людей!..
Особенно-жь из них, всех больше ополчался
На старца гордости надменно-злобный дух,
За то, что на себя тот очень полагался
И ни к чему не редко вслух
Над славой светскою, над почестьми смеялся,
Чины, отличья порицал
И будто почитал
Все адския ловушки
За глупые игрушки.
И вот одним прекрасным днем
Тот бес неугомонный,
Упрямым стариком
До нельзя разозленный,
Задумал с ним сыграть
Последнюю проделку,
Прямее вам сказать
Сгубить его в отделку;
И для того он принял страшный вид
И так пустыннику, явившись, говорит:
“Послушай! мне с тобой возится надоело
И я с сего-же дня готов
Искать себе другого дела;
Но только наш устав, к несчастию, таков?
Что прежде, чем тебя оставить,
Я должен сатане о том репорт представить,
Что значит письменно донесть,
В какие-бы грехи успел тебя я, ввесть.
Так, если хочешь ты со мною развязаться,
Решись, мои милый, сам
Теперь моим словам,
Для виду хоть, поддаться
И малость согрешить.
Попробуй, например, почтеннейший, вкусить
Чего нибудь мясного;
Иль песенку пропой, какия ты певал,
Когда в миру живал,
Иль корчика два — три хвати винца родного!..”
“Уйди…. уйди…. уйди!…
Исчезни… пропади,
Лукавый соблазнитель!..”
Диаволу в ответ
Ворчит пустынный житель:
“С чего-ж ты взял, чтоб я, который столько лет?
Храня воздержности отшельничий обет,
До сыра, до млека перстом не прикасался,
Под старость оборвался
И мясом постную утробу осквернил?
Иль, чистыми устами
Стал песни распевать с погаными словами:
И тем-бы подвиги дней прошлых посрамил
Начальству твоему геенскому к угоде!..”
Да и пошел, пошел читать в подобном роде.
“Отлично!..” молвил бес с улыбкой адски-злой:
“Вот два греха с тобой
Мы с разу помарали;
Теперь послушаем, что петь ты будешь далей,
Как, сиречь, водочку ты станешь проклинать?..”
“Ну, этого то, враг, тебе и недождать
До самого до-света представленья!..
Не повернется мой язык во век хуленья
На дар господний отрыгать.
Я знаю, да-ведь как?. Я знаю от писанья,
Что всякое вино во блого нам дано,
И в меру инокам честным разрешено;
А только частые без меры выпиванья
Губительны душам и телесам!..”
Качая головой, опять старик вещает,
А сам
С собою рассуждает:
“Конечно, хоть вина я с роду не пивал,
Но от других слыхал,
Что ежели его когда по доброй воле
Денечка два иль три до сытости по-пить,
То4 на четвертый то уж прямо по неволе
От пьяной немочи и от похмельной боли
Придется им состав телесный свой лечить,
А там-то, как сорвешься
Да будешь каждый день на дрожди подливать,
То до-того допьешься,
Что и своих не будешь узнавать.
На эту-то статью враг верно ус и дует,
Чтоб в пьянство-то меня, как в блато, затащить
И в оном уходить.
Да-нет, ведь, не надует:
Я если и напьюсь,
То после на похмельи,
Хоть трясом затрясусь,
Хоть череп тресни мой, за пьянственное зелье
Никако не возмусь.
А по-сему, когда лукавый согласиться
За выпивку одну
Отбегнуть от меня в неведому страну,
Возможно и решиться,
Для избавления от адского льстеца
С молитвою испить единожды винца…”
Не нужно, кажется, теперь распространяться
О том, мои друзья,
Как старец в мыслях тех стал с бесом торговаться
За сколько ковшиков хмельного пития
Был должен от него нечистый отвязаться,
И скоро-ли потом,
Оставив свой приют, с единственным рублем
До кабачка ближайшего добрался
И за условный штоф с сивухою, принялся…
Скажу лишь только то, что с первого ковша
Разнежилась его суровая душа,
Сердечко размягчилось,
Быстрее кровь по жилам заструилась,
И словно спал туман с его очей;
Казаться начал мир и краше и светлей.
Вот выпил он другой,– и страсти все людския,
Когда-то бурные, кипучия, живые,
Железной волею придавленные в нем
И спавшия насильным сном,–
Как звери севера холодною зимою
В своих берлогах спят под кровлею снеговою:
Согретые приятной теплотой,
Проснулись, оживели
И чувствами его свободно овладели!…
Растаял весь, старик седой,
Забыл обычные молитвы, воздыханья,
Труды и подвиги своих минувших лет,
— Воздержности обет
И цель высокого святого упованья!…
С несчастью же среда и воздух кабака
Докончили все дело,–
Добили старика.
И он от двух ковшей горелки одурелый,
Уже без демонских услуг
Среди оборваных пьянюг
Без всякого стыда, без всякого разбору,
Селедки, ветчину, как волк голодный, жрет,
Бесчинствует, орет,
Со всеми лезет в ссору;
Его, конечно, гонят вон,
Но тут, несчастный, он,
Ужь в полное пришедши опьяненье,
Действительность считая за виденье,
А подлинных людей
За давнишних своих лютых врагов, чертей
Бросается на них в безумном исступленьи,
И тем все дело заключил,
Что ужас, вымолвить!.. убийство совершил!
Когда, же протрезвился,
Не в келейке своей, в остроге очутился
С тяжелыми цепями на руках:
И в скором времени, преступник осужденный
Он кончил жизнь свою, заживо погребенный
В сибирских рудниках.
—–
Читатель! если ты имел теперь терпенье
Баснь эту прочитать с начала до конца,
Припомни иногда за чаркой изреченье:
“Что нет на свете молодца,
Какой-бы обманул винца!…” *)