Городская и полевая мышь
Вблизи от города, на поле под межею,
Мышь бедная жила
И как то с мышью городскою
Знакомство завела,
При чем сестрицу пригласила
На ужин в свой приют,
И ей с усердием вполне душевным тут
Покушать предложила:
Колосья с зернами из всех почти сортов
Созревших там хлебов,
Орешки полные, молочные — лесные, ”
Коренья полевые
Да несколько сухих плодов.
Конечно гостьюшке, привыкшей кушать сладко,
Как кушает иной богатый сибарит,
Казалось плохо то, другое жь просто гадко,
И вот она хозяйке говорит:
“Не складно, вижу я, твое, сестрица, дело!…
И удивляюсь, как ты эту дрянь жуешь,
И все еще живешь,
Да я с такой еды давно б уж околела!”
“Что жь делать-то, мой свет,
Когда мне выпала такая в жизни доля?”
— Полянка молвила в ответ.–
“Э! полно вздор молоть: на свете долей нет,
А есть у всякого своя лишь в жизни воля.
Да кто тебе велит в землянке этой жить?
Приди ка ты хотя на ночку погостить
Ко мне, в мое подполье;
Вот и увидишь ты, какое там раздолье.
Не только пироги, нам сахар ни почем!”
И слово за слово, потом
Она градскую жизнь ей так-то росписала,
Что все возьми, да мало!..
И поселяночка, спроста пленившись ей,
(Конечно, по речам подруженьки своей):
В подполье к ней перебежала^
А там любезная хозяйка ей тотчас
Показывать взялась сквозь щели половые
Чуланы, кладовые,
Хранился где съестного-то запас,
Хозяйка ж та жила тогда у эконома
Питательного дома;
А в этаких местах не только для мышей.
Раздолье иногда бывает для свиней.
Понятно, что её подруженька простая
Лишь только ахала, как ахает порой
Крестьяночка степная,
Когда приходится ей в первый раз с кумой
Зайти в трактир большой,
Где музыка гудит, машина завывает,
Туманом дым стоит,
Народ вокруг столов и пьет и роспивает,
Прислуга бегает да чашками гремит,
И все-то чем-то ей чудесным говорит.
Затем ее в буфет сестрица пригласила,
Да так то разными сластями накормила,
Что та, натрескавшись, ходить едва могла,
И кой как на диван вскарабкавшись пуховый,
Приотдохнуть легла
С довольством — жизнью новой.
Вдруг слышит стук шагов и видит свечки свет:
Со свечкою идет хозяин сам в буфет
Поверить дня того припасов потребленье!
(А может совершить бутыли поклоненье).
Представить можете вы мышки положенье!
Она от ужаса едва не умерла;
Да к счастию вскочив и бросившись без цели,
Попала в ту-же щель, в которую взошла,
Откуда к норочке своей бежать пустилась,
С сестрицей не простясь,
И вот, как дома то, в землянке очутилась,
То на век зареклась
Сестрицам миленьким без нужды доверяться,
Да жизнью городской, не знаючи, пленяться.
—–
Спокойствие души и чувств священный мир,
Едва ль когда мудрец отдаст за целый мир.