📑 Откупщик и его сын. Басни и эскизы Александра Антонова

Какой то откупщик, наживши денег тьму
И множество именья,
Все сыну своему
Оставил в управленье,
А сам в Плутоново отправился владенье.
Но как в тот самый год
Такой был людям перевод,
Что в тартар грешников возить не успевали,
М многие из них, оставив белый свет,
В подземной стороне, отколь возврата нет,
На Стиксовом *) брегу: по целым дням стояли
И очереди плыть безмолвно ожидали.
Поэтому и сей
Кабацкий автоном **) не давних прошлых дней
Когда в область ту душой переселился,
То назади полка теней,
В долине сумрачно-холодной очутился;
И думал там хотя, пробраться наперед,
Как на торгах бывало,
Но, расчитавши, что сквозь этот весь народ
Пробиться просто нет возможности ни малой,
Присел на бугорке и очереди ждет;
А вкруг его теней все больше прибывает.
Глядит на них старик, и что-же примечает?
Бредет в толпе одной
Сынок его родной!…
Вскочил отец, всплеснул руками,
И с ужасом вскричал:
“Касьянушка! какими ты судьбами
За мною вслед сюда попал?”
“Не понимаю сам,” уныло отвечал
Касьян, пожав плечами:
“Лишь помню, что вчера.
Как мы твой труп с двора
В могилу провожали,
То так-то я тебя усердно помянул,
Что за столом уснул,
И вот, как видишь, в ад проснулся на дороге!…”
“Как в ад! зачем ты в ад? О праведные Боги!
Да-я во весь мой век и в мыслях не имел,
Чтоб ты единственный, мой милый, сын желанный,
В аду когда коптел!…
Конечно, если я там буду окаянный,
То мне назначен был судьбой такой удел:
Ты знаешь, в бедности ужаснейшей рожденный
И дядею, бесчестным торгашем,
Да скрягой теткою взрощенный,
Я вырос зверем, кулаком
И так с обманами и скупостью сроднился.
Что жить без них не мог, и с ранней той поры
До самого конца, как камень в дол с горы,
Чем дальше, тем сильней я с ними все катился,
И чем ни богател,
Все более жаднел,
Бессовестней, бесчестней становился!..
Признаться, ад меня, под час хотя пугал,
Но я себя таким росчетом утешал:
Что жизни ты, мой сын, не ведая убогой,
И век-то в мире свой, как в рае, проживешь,
И по смерти пойдешь
Не в ад, а в рай прямой дорогой,
И там
Своим ходатайством к Богам,
Сыновний долг не забывая,
Хотя чрез сотню лет, но выручишь меня
От вечного огня!..”
“Ну вот ужь чепуха!.. ерундия прямая!..”
С улыбкой горькой сын на это возразил:
“Да воспитал ли ты, старик, меня для рая,
Иль доброму чему для жизни научил?
Ты тятенькой моим хотя и назывался,
Но в сущности мне был, ведь, право, как чужой,
Случайный опекун, с бесчувственной душой,
И, занятый всегда одной своей казной,
Ты мною никогда на грош не занимался.
И я, в невежестве от самых детских дней
Вращаясь, в праздности, в среде пустых людей,
Пороками лишь-только наполнялся,
И телом, и душой стал истинный плебей,
Не душ сообщества достойный благородных,
Которым суждено с Богами обитать,
А скопища теней отверженных, негодных,
С какими в вечности придется мне страдать:
Так где-же за тебя я стал бы хлопотать?
—–
Баснь эту, думаю, не нужно пояснять;
Но все прибавить не мешает:
“Кто как детей своих
Научит, воспитает
С каким старанием заботится об них.
Такой и пользы жди от них