Бакулин Александр Яковлевич
Москва, в типографии Зотова и Никифоровой.
1864.
Басни провинциала
ОГЛАВЛЕНИЕ.
- Богомолец и Дворник.
- Наседка и Кошка,
- Егор.
- Манифест.
- Котенок и Мышонок.
- Семен Кузьмич.
- Избушка.
- Волк и Лисица.
- Приятели.
- Лисица и Волк.
- Горох.
- Роза.
- Бульдог и Барбос.
- Репейник и Огонь.
- Карась.
- Извозчик и женщина.
- Индейка с цыплятами и Вороны.
- Ценитель.
- Мальчишки.
- Дуб.
- Пчела и Бабочка.
- Няня с малюткой и Старик.
- Гостиница.
«Откуда, дедушка, несёт вас Бог?
— Ходил к угодникам, родной, на поклоненье.
«Да как же ты ходил? ведь ты без ног.»
— Да так Господь помог, —
Где поползком, а где, Творцу благодаренье,
И люди подвезли, — «И в Киеве ты был?»
— Был батюшка. — «И мощи видел?»
— Сподобился, Господь благословил! —
«А мы вот, грешные не выберем и время,
Дела всё держат нас.
А неравно пристигнет смертный нас,
Грехов чай, Господи прости! беремя
А от чего? мирская суета.
А всё, родимый, пустота.
Всё козни вражьи! Душе не много надо:
Твори добро, будь милостив, молись,
В храм Божий не ленись,
И Царствие Небесное тебе награда!»
— Да, если Бог пошлёт святую благодать!
Вели, родной, водицы мне напиться дать.—
«Водицы? на ведерку,
Сходи на пруд, да кстати принеси сюда,
Здесь недалёко, вон под горку
Спустись туда!»
— Да родненькой, спаси тебя Сам Бог!
Чай в избе есть водица,
Куда же я пойду? ты видишь — я без ног;
Глоток другой напиться
Хоть душку дай отвесть. —
«Да, много вас тут есть,
Таскается — большая ведь дорога —
Для всех вас бочки мало в день.
——
Людей видал я кой-когда:
Послушаешь — развесишь уши —
Ну так и кажутся святые души,
А всмотришься, не выпросишь зимою льда.
«На что нужна ты дармоедка?»
На кошку так кудахтала наседка.
«Какую службу ты несешь?
Так, попусту живешь,
По крышам лазеишь, мяучишь только;
А ласки та, почету сколько!
Вот я, яиц что нанесла,
Цыплят вот навела,
А наш барбос,
Хоть пес,
А как он дом хозяйский охраняет,
Как всем хозяйским дорожит;
Небойсь, уж всякий знает,
Не вот возмёшь, где плохо что лежит.
А что наградою? живет в кануре,
А я на чердаке… а дармоедке дуре.
За что почёт? – “А близ ушей та лажу,
Да хвостиком головку глажу…”
«Егор ты слышал ли? набор;
Война вишь на весну, и говорят большая!»
— Пустое братец, вздор! —
«Не вздор, — в газетах есть.» — А мне нужда какая?
За мною очереди нет. —
——
Пройдите весь вы белый свет,
Егоров вы увидите довольно.
Егоры были, есть и будут завсегда;
Егор не охнет никогда,
Когда ему не больно.
«Ванюха! слышал ты, читали манифест?»
— Да, воля брат. — «Не то, что воля!»
— А что ж еще там? — «Боле!
Мы вольны выбирать отныне брат невест.»
— Взаправду? — «Вот! Исправник сам читал сей дня.»
— Ну, Гришка! я теперь Машутку уж возьму,
Вот вышла благодать Господня!
И разуважу ж я Кузьму! —
——
» Потапьевна! была ты в церкви в Воскресенье?
Читали вишь указ: нам меньше работать,
Кур, талек не давать?
От батюшки Царя пришло вишь повеленье?
— Была. Уж вот Матвевна благодать!
Теперь десяток кур все лишних разведёшь,
И маслица собьёшь,
И мыльца припасёшь.—
——
«Кого нам в Старосты?» — Исая. — «Что Исая,
Исай, брат голова пустая,
Сам слаб, где править старостой ему.»
— Тебе не люб он одному,
За то уж человек!
На свете нет добрее,
Ни с кем не ссорился весь век.—
«По моему Андрея.»
— Помилуй Бог!
Андрей, брат, больно строг,
За подати — держись; потачки уж не даст! —
«Да что ж, какая страсть?
Отдал и в сторону — спокоен.»
— Да, хорошо тебе.
Работа есть всегда, и делом всем пристроен,
А всяк, брат, думай об себе,
Чтоб не было тебе обиды.—
——
Какое дело не затей
На пользу общую людей,
А люди будут в нем искать свои лишь виды.
Ну, Яша, вот тебе и басенка мой друг.
У маленькой норы сидел котёнок;
Сидел он, вдруг,
Откуда ни возьмись, мышонок,—
И мимо шмыг!
Котёнок прыг,
И цап-царап, схватил его за шею.
Бедняжке больно, так и сяк
Вертится он, но с силишкой своею
Не вырвется никак.
Котенок же меж тем,
Его то пустит, то поймает,
То хочет съесть его совсем,^
То, как с игрушкой заиграет.
Потом, натешившись досыта, до упада, —
Его он скушал дочиста.
Что к этому добавить надо?
Чья совесть не чиста,
Тому несчастия других — отрада;
Ты плачешь, а ему смешно,
Ты просишь милости, а слышишь лишь угрозы;
И выйдет всё равно:
Ему, как кошке, — смех, тебе, как мышке — слезы.
На канапе, с сигаркой лёжа,
Так говорил, Семён Кузьмич, жене:
«Ведь вот какой, Лука Ильич, невежа;
Хотел придти ко мне,
А не пришёл
И я вот не пошёл.» —
— А он когда быть обещался? —
«Часа в четыре или в пять.» —
— Теперь уж, шесть чего же ждать? ступай гулять. —
«Да нет, я что-то разлежался,
Не хочется мне что-то встать.» —
——
Признаться,
Мы любим кой когда
(И кажется всегда)
От лени отолгаться;
В оплошности ж своей, на ближнего сослаться.
«Тьфу как жарко, нету мочи.»
Проворчала мать в углу.
Это было близь полночи,
А в сторонке, на полу;
Дочь спала ее, Катюша.
Ночь — глаз выколи, темна.
— Вишь распарилась, горюша,
Не уляжется она. —
Дочь шептала… Вдруг в окошко
Что-то стукнуло тишком.
Мать подумала: знать кошка
Завозилася с горшком —
И хотела уж подняться….
Вдруг дверь скрып… Катюша: Ах!
И давай кричать метаться:
«Воры! воры!» — В торопях,
Мать споткнулася, упала,
А Катюша тотчас в дверь,
И чуть слышно прошептала:
«После, Ваня, не теперь.»
Мать вскочила, вздула свету.
— Где же воры, Катя, где? —
«Убежали… видишь нету!»
— Ну, помог нам Бог в беде;
‘ Счастье что проснулась я то,—
А то всех обкрали б нас.
Вишь нашел где красть проклятый!—
«Да, смотри-ка ты — как раз.»
——
Дополню: ныне люди ловки,
У всякого на всё свои уловки.
В лесу Волк Лисице повстречался,
«Что, кум, так больно исхудал?» —
— Да что кума, спасался:
Три дня и мяса в рот не брал,
Кореньями питался.—
«Вот выдумал себе!
Да что ты кум? не хочется и слушать!
Ты так любил всегда попить, покушать.»
— Да что признаться уж тебе:
За мною в эти дни пастух везде гонялся;
Уж я туда, сюда кидался,
Повсюду тут как тут! —
«Уж видно плут!»
— Не то что плут, да смотрит строго больно,
Того гляди сцарапает за хвост
И шкурка полетит… невольно
Наложишь на себя великий пост.—
——
Закон — пастух; пусть смотрит строго,
Убавит зла он, — много, много!
«Что нового?» — Да новость вот какая:
Велят безденежно детей учить.
Она беда бы небольшая,
И надо б людям пособить;
Да ведь своих мальчишек трое,
К тому ж домишко тесен мой. —
«Конечно так, а впрочем, брат, пустое,
Тебе я дам совет простой:
Проси чтоб жалованье дали.» —
— Да, это бы конечно так;
Уж поместились бы кой как…
Да брат, едва ли,
Хоть что-нибудь дадут. —
«Ну если так, уж я не знаю как быть тут.»
——
За выгоды, охотников трудится много, —
А попроси помочь
На пользу общую — и прочь,
— Отстаньте, — скажут — ради Бога!
«Здорово Волчушко!» — Здорово, —
«К тебе за делом, кум зашла:
Когда я лесом шла,
У самого у рова
Гуляла барская корова,
Да как же, кум, статна.
Сытна!
Ступай скорей; ее ты там заколишь,
И голод свой и мой утолишь.» —
Послушал Волк Лису — пошел,
Пришел;
Глядит, не видит никого…
А там охотники сидели…
Как только Волка оглядели,
То залпом несколько пустили пуль в него,
Убили, сняли шкуру,
Поехали домой.
Пришла Лиса… «Сердечный мой!
Послушался ты Лису дуру»…
И покачала головой…
«Зато теперь (вздохнув) сыта я долго буду.»
——
Не бойся ты врагов, людей,
Которые тебя бранят, ругают;
Но бойся ты друзей, —
Которые тебе добра желают.
Горохом девочки играли,
Кидали об стену, — горох назад летит,
По полу катится, стучит…
Они его в стакан наклали
И налили водой.
Горох разбухнул мой,
Да так, что даже лопаться весь стал,
И места в полтора занял.
——
На свете люди есть:
Дай дело, как горох — отскочат;
А позови попить поесть,
Откуда ведь наскочат!
Был чудный летний день!
Прохладно;
Садилось солнце, стлалась тень,
С востока ветерок отрадно
Легчайший подувал,
И аромат цветов душистый;
Чистый,
Вокруг приятно разливал,
Я был в саду и думал… Предо мною
Во всем цвету, куст розовый стоял
Но лучше всех один цветок блистал
Своею дивной красотою,
И строем лепестков,
Гармонией, и так сказать, душою —
Непостижимою цветов —
Он все внимание мое привлек,
И долго на цветок
Я молча любовался….
Дотронуться боялся…
Тут кто-то подошел, взглянул… цветок сорвал, —
Понюхал … отошел немного,
Рукою смял,
И бросил на дорогу…
——
Красавицы! что рождены прельщать, —
Хочу я вам сказать:
Не вы ль, тот сорваный цветок?
Не ваш ли жребий в нем, от цвета до могилы?..
Но кто ж виной несчастий ваших? сам ли Рок, —
Что недал вам могучей воли силы?
Иль тот, кто руку дерзкую поднял
И вас от стебля оторвал?
«Барбос! что это ты всю ночь брехал, кидался?
Уснуть нам никому не дал!» —
Бульдог, любимый пес, с крыльца ворчал.
— Да кто-то около ворот чужой шатался, —
Барбос бульдогу отвечал.
«Ну что ж чужой? чай можно бы брехать, но тише?»
— Да я хотел что б сам хозяин слышал. —
«А! надобно ж хозяину сказать,
Чтоб он тебя на задний двор отправил,
Да дворника Луку заставил
На цепь короче привязать.
Там ты не будешь так брехать.»
——
За справедливость,
Того и жди, что попадёшь в немилость.
«Ко всякому прильну!»…
Репейник, хвастаясь, кричал.
— А ну,
Попробуй-ка ко мне; — ему Огонь сказал.
— Смотри как я горю! —
«Я не с тобою говорю.» —
Огню Репейник отвечал
И замолчал. —
——
Иной так высится, пыхтит,
Что даже страшно приступить;
А как приблизится к огню,
И — не с тобою говорю. –
Что знаешь ты, за то держись;
Чего не знаешь — не берись, —
А прежде поучись.
(А то —
Есть выскочки такие —
Что ж? делают другие!)
Не то,
Когда ты попадёшь в беду,
Других не обвиняй;
И на судьбу
Уж не пеняй, —
И лазаря не пой!
А этой басенкой простой
Теперь, в свободной час
Я поясню для вас.
——
Одна плотвичка до того.
Сказать по просту, навострилась.
Что не боялась ничего.
Всегда близь удочек резвилась,
Срывала ловко червяка
И с смехом дальше уходила.
И тем нередко приводила
В досаду рыбака.
«Поди ты вострица какая!»
Сказал Карась, случася тут.
«Ведь это просто рыбы врут
Что червяка сорвать — беда большая.
Я верил им, но сплошь видая
Плотвичку счастливу везде,
Всегда с добычей — не поверю;
И что неправда то, в том делом я заверю!—
Сказал и молнией к уде
Подплыл, схватил — и зацепился
И тут же с жизнию простился.
——
И поделом: не суйся в воду
Не попытавши броду;
И не хвались,
А прежде Богу помолись.
Филипповым постом, извозчик, — сильный малый, —
Вез женщину одну.
Она — он видел — доставала
И что-то прятала. «Эй! ну!
Касатики! недолго до ночлега.» —
Извозчик на коней кричал,
И кнутиком махал.
Катилась кое-как телега,
Уж вечер наступал;
Вдали виднелася лощина,
За ней мосток,
А далее лесок…
«Эх, вот причина!
Я кнут свой обронил.
Извозчик вдруг проговорил,
И с облучка он соскочил,
Пошел назад, — да цапнет как, поленом сзади.
«Ах, батюшка не бей,
Родимой мой, не бей.» —
Взмолилась женщина. — «Помилуй, Бога ради!
Помилуй! семеро детей,
Отец старик, и мать больная.» —
Но взбешенный злодей,
Ни крику, ни слезам, ни воплям не внимая,
Добил ее на смерть…
И стал искать что так она скрывала
(Когда хотел он подсмотреть…. )
Искал, искал,
И напоследок —
Находит колбасы объедок…
Остолбенел извозчик, стал
И думает:, Ах изверг, басурманка!
В Филипповку…. есть мясо… Ну!
А говорила — христианка!»…
——
Признаться! Тьфу!
Иной хозяина обкрал,
И по миру пустил с семьею;
Другой разбоем взятки брал
Играя сограждан судьбою;
А прилунись кому упасть,
Хоть честному, положим, человеку,
У этаких людей всегда найдется страсть
Попачкать, почернить…
Но знаете; калеку
Горбатого, исправит хоть могила;
А подлеца хоть мой,
Не мой,
Все будет в саже рыло!
XVII. ИНДЕЙКА С ЦЫПЛЯТАМИ И ВОРОНЫ.
Индейка вывела цыплят.
(На курьих яйцах она сидела.)
Цыплят с ней выпустили в сад.
Откуда налетело
Ворон
Со всех сторон,
И каждая хотела
Схватить цыпленка и унесть.
Но надобно отдать Индейке честь:
Она сумела
Исполнить свой дозор —
Был верен её взор.
Вороны сколько не кричали,
И как не прилетали,
Не поживилися ничем.
——
Окончу басню мою тем:
Когда б наставники, усердно — как Индейка —
Смотрели всюду за детьми,
Какого б зла избавилися мы!
А то нас губит лень злодейка!
«Ты слышал? новый певчий ведь у нас,
Приди-ка, брат, послушай:
Вот голос, так уж голос — бас
Читает, затыкай уж уши.» —
— А поведением хорош? —
«Ну поведением не можем похвалиться.
Зато уж голос брат! кто слыхал всяк дивится, —
Другова в мире не найдешь.» —
——
Другой понравится толпе
Нелепым чем-нибудь и диким.
Глядишь — прославился великим!
Был полдень, солнце припекало.
На площади,
Мальчишек несколько, годов пяти,
Шести
Промеж себя в какую-то игру играло.
Вдруг маленькой из них,» Ребята!» — закричал.
«Вы знаете ли счет? а я уж счет начал,
Сочту до десяти и боле.» —
— И я! и я! — Вскричали все мальчишки вдруг. —
«Сочти-ка, ну.» — Нет ты сочти.— Нет ты!— Никола!
Пусть он начнет, он вздумал. — и в полукруг
Все стали около Николы.
Никола выдался вперед,
Одернул сертученка полы
И начал счёт;
«Первой, другой, шесть, восемь, три, четыре, девять. —
— Постой, теперь я .— другой прервал
— Четыре, три, один, два, шесть, четыре девять. —
Тут третий продолжал:
«Первой, другой, осьмнадцать, двадцать,
Четыре, шесть пятнадцать. —
И вслед за ним
Один мальчишка за другим
Счёт дальше также продолжали.
Когда же замолчали,
То все довольны очень стали,
Что знают так они прекрасно счёт. —
——
Случалось мне допытывать, (хочу признаться)
Как наш приказный люд статистику ведет?
Что ж вышло? так почти как дети счёт:
«На что она нужна? кому сбирать стараться?
Без ней довольно есть, дельнее чем занятся.» –
Стоял высокий дуб; под корень подрубили —
И дуб упал…
«Ведь вот, не правда ли?» — Лежавший пень сказал. —
Давно ль мы говорили:
Что Дубу уж никак не здобровать?
А ведь какой же был он ломоватый!
А что хорошего? ну толст, высок — а суковатый,
Того гляди и сам бы стал дуплеть.
И то сказать — растет уж целый век.» —
——
Упал, от случая, великий человек,
Сейчас появятся прошедшие пророки,
Начнут отыскивать его пороки,
И каждый укольнуть
Его хоть чем-нибудь
Стараться будет,
Как будто что ему от этого прибудет. –
«Ты весела, резва, игрива,
А как подумаешь ведь как ты не счастлива!» —
Сказала Бабочке Пчела.
«Теперь здорова ты, летаешь,
Туда сюда порхаешь,
А чем на завтра будешь жить, сама не знаешь,
А если б Пчелкой ты была,
Каким бы счастьем наслаждалась,
Своим трудом бы утешалась,
Ни в чем бы в жизни не нуждалась,
И целый год
Ты ела б сладкий мед.» —
А Бабочка в ответ:
— Ах нет,
Не так я думаю Пчела:
По-моему, моя завидней доля,
По-моему, всего дороже — воля!
Свободна, весела,
Ни горя ни трудов, я ничего не знаю,
И целый день,
Куда хочу, туда летаю.
А завтра будет что, тогда узнаю. —
«А я, для пользы, труд всему предпочитаю
И ненавижу лень.»
XXII. НЯНЯ С МАЛЮТКОЙ И СТАРИК.
С малюткой нянюшка играла,
И так, играя, припевала:
«Ай люли! ай люли!
Дядя дал крендели,
А тетушка Маланья
Нажарила оладья.»…
Но дитя начал кричать.
«Что? ай хочешь, милый, спать?
Ну ложись.» — И ну качать:
«Ты усни, усни, усни,
Дитя милое засни.
Баю, баюшки баю,
Колотушек надаю,
Как сестре шалунье Тане.» —
И уснул дитя у няни.
А в комнате другой
Сидел старик седой
И горько плакал…— Он в полгода
Похоронил жену, два сына, дочь, —
Остался сам без, племени без рода, —
И жизнь, была ему не в мочь….
——
Нередко видим мы, и даже очень часто:
Где весело одним,
Там — тяжело другим…
Среди села торгового большого
Гостиница была.
Чего там не было такова!
Какие зеркала,
Посмотришься, во весь ты виден рост.
Картины — ну живые люди!
Прием радушен был и прост,
По вкусу каждого там были блюды.
По этому туда толпой
Народу всякого валило,
И всяк доволен был приемом и едой:
И дешево — и мило!
Проходит времени довольно много,
Какой-то мужичок,
(Должно быть простачок)
Как должно, помоляся Богу,
Стал строить в том селе заезжий двор —
Огородил забор,
И домик, на почин, срубил в одно окошко.
Спустя немножко
Начали люди говорить:
Зачем ты трудишься напрасно?
В Гостинице для всех всё есть, и всё прекрасно;
К тебе не вздумает никто зайти;
Не только что заехать.» — Что ж? Что будет!—
На то им мужичок в ответ.
— Не будет никого так и не будет,
На нет, и суда нет —
Зато хоть сам я полюбуюсь:
За землю мне ведь не платить,
А где-нибудь да надо жить.
КОНЕЦ.