Столица роскоши, искусства и наук
Пред мужеством и силой пала;
Но хитрым мастерством художнических рук
Еще она блистала
И победителя взор дикий поражала.
Он с изумлением глядит на истукан
С такою надписью: “Блюстителю граждан,
Отцу отечества, утехе смертных рода
От благодарного народа”.
Царь-варвар тронут был
Столь новой для него и благородной данью;
Влеком к невольному вниманью,
В молчаньи долго глаз он с лика не сводил.
“Хочу, – сказал потом, – узнать его деянья”.
И вмиг толмач его, разгнув бытописанья,
Читает вслух: “Сей царь бич подданных своих,
Родился к гибели и посрамленью их:
Под скипетром его железным
Закон безмолвствовал, дух доблести упал,
Достойный гражданин считался бесполезным,
А раб коварством путь к господству пролагал”.
В таком-то образе Историей правдивой
Потомству предан был отечества отец.
“Чему же верить мне?” – воскликнул наконец
Смятенный скиф. “Монарх боголюбивый! –
Согнувшись до земли, вельможа дал ответ:
Я, раб твой, при царях полвека пресмыкался;
Сей памятник в моих очах сооружался,
Когда еще тиран был бодр и в цвете лет;
А повесть, сколько я могу припомнить ныне,
О нем и прочем вышла в свет
Гораздо по его кончине”.
1818