📑 Исторические афоризмы М. П. Погодина

Исторические афоризмы

Занятия русской и всеобщей историей, чтение лекций по истории в Московском университете, начиная с 1825 г., привели к возникновению афоризмов, которые М. П. Погодин записывал в свой дневник. Впервые афоризмы были напечатаны в 1827 г. в «Московском Вестнике», однако работа над ними не прекращалась, и в 1834 г. Погодин опубликовал отрывок из афоризмов в первом номере «Библиотеки для чтения», а в 1836 г. в Москве вышла отдельная книга «Исторические афоризмы Михаила Погодина».

*  *  *

История должна из всего рода человеческого сотворить одну единицу, одного человека, и представить биографию этого человека, чрез все степени его возраста. Многочисленные народы, жившие и действовавшие в продолжение тысячелетий, доставят в такую биографию, может быть, по одной черте. Черту сию узнают великие Историки.

*  *  *

Есть один закон, по коему образуется человечество, — но в каждом народе ход сего образования изменяется вследствие разных внешних обстоятельств, и дело частного Историка показать, каким образом и по каким причинам происходит изменение, как отражается в частных явлениях общий закон.

Он должен показать также и участие народа в общем образовании рода человеческого; в первом случае он связывал кольца в частную цепь, — во втором из частной цепи он делает одно кольцо и указывает ему место в общей цепи.

*  *  *

Каждая точка предмета пускает от себя луч, и все лучи сосредотачиваются в нашем глазе. — Луч солнечный составляют цвета зеленый, красный и проч. — так и Историки: пусть представляют теперь Историю Религий, образов правления, искусств, наук Все сии предметы вместе составляют одно целое, Историю, в нашем понятии.

Монархии, древние и новые, могут составить одну беспрерывную Историю, — сия История покажет постепенные усовершенствования Монархического правления. То же можно сказать и о других правлениях.

В этом случае не надобно держаться имен собственных: иначе, необходимо, История всякого такого предмета прерывается. Надобно забыть Греков, Персов, Индейцев, а смотреть на один предмет свой, на правление ли, или на образованность, на искусства и т. п. Персы, Греки, Индейцы должны быть в глазах наших разными образами (формами), в коих последовательно проявлялась рассматриваемая нами идея.

В такой Истории, составленной из частей многих Историй, главным предметом будет, то или другое, одно отвлеченное явление человеческой жизни.

Другая История может рассуждать о совокупности явлений человеческой жизни, которая будет для нее также единицею, хотя и крупнейшею.

Для третьей Истории единицею есть один народ; или собрание народов в одной части света и т. д.

Из таких Историй откроется положительно то, что теперь только предугадывается: везде царствует один закон. Монархический, Республиканский образ правления, торговля, изящные искусства, развивались и развиваются по тому же закону, по которому развивались и развиваются царство прозябаемых, ум человеческий, планетная система, язык, наука Истории и пр. и пр.

Все Истории могут быть вытянуты параллельными линиями своего рода; все они суть вид одного рода и находят себе разительное подобие в развитии царств природы.

*  *  *

Философ может иметь идеал, систему отвлеченную Истории, (прошедшей и будущей), но сия система мертва без положительного приложения.

*  *  *

В Истории царствовал доселе эмпиризм, — и необходимо. Только с эмпирическими познаниями можно строить системы.

Пусть работают Эмпирики, собирают, очищают, распределяют события: тогда из самой Истории явится и разовьется ее система. Прикладывать Историю к готовой теории — то же что класть ее на Прокрустово ложе. Эта наука даже в руках Эмпириков начнет теперь переменять лицо свое. Она занимается теперь еще разностями, экземплярами, — но их естественно будут подводить под итоги и уменьшать число собственных имен. Одни опыты будут удачнее других.

*  *  *

Прежде давал я название Истории, коей темный идеал ношу в груди моей: вечная память. Теперь думаю, что ее лучше назвать: судьбы Божий.

*  *  *

Историк-Поэт, невольно, без сознания, так излагает иногда происшествия, что читатель мыслящий сам видит в них стройное развитие, систему, или, по крайней мере, приготовляется к системе.

*  *  *

Как трудно дойти до того, чтоб представлять себе живо Историю современную, без исторических выкладок, — знать, не прибегая к памяти, как был и что делал человек в Риме, Скифии, Эфиопии, во время Греческого Сократа, Сиракузского Тимолеона!

Какое должно быть наслаждение слышать эту Историческую гармонию!

Но довольно пока, если и соло какое-нибудь понимаешь и чувствуешь.

*  *  *

Время настоящее есть плод прошедшего и семя будущего. Другими словами: в Истории идет Геометрическая прогрессия. Найдя среднее пропорциональное число, можно предвещать и будущее, как теперь прорекается прошедшее. Вот пример подобной пропорции: если Крестовый поход так относится к реформации, то как реформация относится к Z и проч.? К. П : Р. = Р : Z. — Таким образом можно отыскивать и первый, и второй, и третий, и четвертый члены. Можно также сравнять развитие совокупной Истории государств, в известный период времени, с фугою — таким музыкальным сочинением, в продолжение которого несколько раз возобновляется начало, — с движением диагональной линии.

*  *  *

Род человеческий, если взглянуть на него в известное время, поднимается вверх по лестнице. Есть люди, которые стоят на верхней видимой ступени (человеческого образования), которые суть соль земли; — до других свет просвещения не доходил, как до нас — свет иной звезды, над млечным путем находящейся! — Точно то же можно сказать и о народах, о государствах, если рассматривать их отдельно. Каждый народ, каждое государство перебывает на всех ступенях в свое время, так или иначе, раньше или позднее, крепче или слабее, медленнее или скорее. Частная История берет каждый народ с первой его ступени и доводит до той, на коей он стоит теперь, показывая вместе и взаимное влияние народов, как электрическая сила пробегает чрез все кольца длинной цепи и сообщает удары краям. Сие влияние ускоряется более и более, по мере того, как более связывается колец. Это очевидно на политике: например вступление иного Министра в управление отзывается ныне уже во всей Европе.

*  *  *

Норманны восьмого столетия, Литовцы, Пруссы одиннадцатого, Русские Славяне до Св. Владимира принадлежат собственно Древней Истории. — К ней же принадлежит, может быть, и настоящая История многих народов Азии, Африки, Америки. Сии народы стоят теперь на нижних ступенях, но со временем, поднимаясь вверх, они, может быть, достигнут тех, на которых ныне стоят Европейцы, кои будут тогда еще выше, если нет на их пути, сих последних, какой-либо точки солнцестоятельной. Новая История есть История Христианская.

*  *  *

Времени, которое было в Европе, не было еще в Азии и Африке: так солнце освещает страны — одну за другою, и Европейский вечер есть Американское утро. В Торнео день продолжается шесть месяцев.

*  *  *

Чем больше будет развиваться человечество, тем деяния его будут яснее, простее, и наконец, Историею будет самое настоящее время, т. е. человек будет вместе и действовать и знать свои действия, или, лучше, уже не будет Истории. Так тело падает к центру с увеличивающеюся быстротою.

*  *  *

Доселе рассуждают более всего об одной политической Истории. Нужна История жилищ человеческих: пещера, шалаш, изба, дом, дворец. Пищи: вода, сырое мясо, соус; мореплавания: выдолбленный пень, лодка, корабль, пароход. Политики, ремесел и т. д.

*  *  *

Одно и то же событие является в разных формах: так, усиление Монархической власти и ослабление Феодализма начинается в Западных Европейских государствах с Крестовых походов, а в России — с Монгольского ига. — Образование в Германии подвинуто реформацией), а во Франции была уничтожена реформация, между тем образование идет своим путем.

*  *  *

Многих великих людей должно назвать только счастливыми: многие достойнейшие при противных обстоятельствах не получают половины их успехов. Занимаясь Историею, более удивляешься человечеству, нежели людям. Они — мелки, велико оно.

*  *  *

Представьте себе, (я требую возможного только в воображении) что человек, не имеющий понятия о музыке, но одаренный от природы всеми способностями, чтоб чувствовать и понимать ее, получает партитуру какой-нибудь огромной оратории и все музыкальные инструменты, на коих она может быть разыграна, — с голым известием, что условными знаками, им видимыми, (нотами), означаются разные звуки, производимые на данных инструментах. — Он хочет по сим двум данным представить себе исполнение (ex cution) сего великого музыкального произведения. Ему должно, во-первых, испытать все инструменты и узнать все их возможные звуки, переметить их, и привести в порядок свои новые ноты, отыскать посредством соображений, опытов, отношение своих нот к данным, (как бы посредством фальшивого арифметического правила), узнать таким образом какой звук и на каком инструменте тою или другою данною нотою изображается, разыграть партитуру по частям, и проч. и проч. — Сколько усилий ума потребно, чтоб попасть на сии средства, сколько потребно труда, чтоб воспользоваться сими средствами? Целые поколения прейдут, пока наконец внуку внуков удастся достигнуть отдаленной цели прародителя и насладиться божественною гармониею. —

Труднейшая задача задается Историку: он сам должен ловить все звуки, (летописи, Несторы, Григории Турские) отличить фальшивые от верных (Историческая Критика, — Шлецеры, Круги), незначительные от важных, сложить в одну кучу (История, собрания деяний, — Роллени); разобрать сии кучи по родам истории, (частные Истории Религии, торговли, Герены); провидеть, что в сей куче и кучах должна быть система, какой-нибудь порядок, гармония, (Шлецеры, Гердеры, Шиллеры); доказать это положительно a priori (Шеллинги), делать опыты, как найти сию систему (Асты, Штуцманы), наконец найти ее и прочесть Историю так, как глухой Бетховен читал партитуры.

*  *  *

Происшествие принимает форму в глазах ясновидящего Историка, и представляется ему, как произведение Изящного искусства, уже в пространстве, а не во времени. Если он в своем сочинении передает читателям сие ощущение, то по справедливости заслужит имя Историка-Художника. — Но всегда ли в такой Истории отражается как в зеркале истинный образ происшествия, народа? Нет, а между тем читатель всегда будет наслаждаться таким сочинением, точно так, как мы восхищаемся теперь портретами Вандика, не заботясь нимало о том, похожи ли они были на подлинники, или нет. — До сих пор в Историях едва ли не больше мы видим Историков, нежели народы. По большей части они дают нам свои стекла, чрез которые мы должны смотреть на деяния, и редко сии стекла не изменяют цвета предметов.

*  *  *

Историк по преимуществу есть венец народа, ибо в нем народ узнает себя, (достигает до своего самопознания).

*  *  *

Происшествия можно так же разделить на роды, виды, разности, как разделяют растения, минералы и проч.

*  *  *

Историческая Критика должна допустить доказательства a priori, откровения Поэтов, о коих не смели думать и смелые Шлецеры: неужели, например, время, протекшее до появления памятников, должно погибнуть для Истории?

*  *  *

Получим ли мы надлежащее понятие о живом человеке, если опишут нам порознь (хотя бы верно) его руки, ноги, лице, туловище, — если даже покажут его остов? — Этот вопрос применить можно к Истории.

*  *  *

Какой древний музыкант, слушая разные инструменты, мог вообразить, что все их звуки можно перевесть на один инструмент? — и однако родилась Святая Сесилия, которая изобрела фортепиано. — Как хлопочут теперь Историки о методе Истории. — Да снизойдет к нам скорее Святая Сесилия!

*  *  *

Человек и природа сначала бывают связаны узами неразрывными и имеют одну общую Историю; человек долго остается рабом земли, им обитаемой, и зависит от нее, как бы ее произведение, цветок или дерево. Образ его жизни, образ его мыслей, почти определяются ею. Здесь должно искать преимущественно источника различия в древних языческих религиях, образах правления и проч.

Гора имеет свой климат, свой воздух, свой язык и свой образ мыслей; равнина также. Персиянин, рожденный близ нефтяных источников, в стране неугасимого огня, поклоняется Богу под сим образом, и его Философия принимает два начала — свет и тьму. Вавилонянин, житель долин, над коими на вечно-ясном небе сверкают звезды не-мерцаемым светом, чтит светила и занимается прежде всех Астрономиею. Жителей равнин гораздо легче содержать в повиновении, чем Горцев. В средней Азии, на тучных пастбищах, без хлеба и леса возникает кочевой образ жизни, в плодоносном Египте — земледелие, в приморской Финикии — торговля, Троглодитная Архитектура — среди естественных пещер Эфиопии.

Вот отношение Географии и вообще Естественной Истории к Истории. Чем более человек образовывается, чем более духовная часть его совершенствуется, тем более выходит она из под власти природы вещественной, и из раба ее делается властелином. Так душа младенческая безусловно повинуется телу, а человек зрелый может управлять и страстями.

*  *  *

Народы вступают в брак между собою, как лица, и от сих бракосочетаний происходят новые народы, новое потомство. Так Норманны женились на наших Славянах, Франки — на Галлах, Англо-Саксы — на Бриттах, Вест-Готы — на Испанцах, Ост-Готы — на Италианцах, Венгры — на Паннонцах, Норманны — на Сицилийцах, Немецкие Рыцари — на Пруссах и проч. Сии мужья, несмотря на малочисленность, преобразовали совершенно своих жен со всем их приданым; (нашим Славянам, например, Норманны дали все политическое устройство). В сем отношении все почти Европейские Государства начались одинаким образом. — Примечательно, что многие жены получили и имена от сих мужей победителей. Галлия была названа Франциею, Британия — Англиею, и проч. —

В древних Государствах также мы видим везде два начала, положительное и страдательное, действительное и отрицательное, мужеское и женское, даже до первого государства — Адама и Евы.

Самая большая общая свадьба в Европе была у мужественных народов Немецких с изнежившеюся Римскою Империею.

А нет ли народов вдовых, безбрачных, народов мужского и женского рода, и какое влияние имеет на Историю то или другое состояние?

*  *  *

Где просвещение на земле? В одном углу — в Европе. Каким образом можно приобщить к сей трапезе дикарей или полудикарей Азиатских, Африканских, Американских — сии миллионы сынов человеческих, кои живут теперь только жизнию животного. Для сего нужен Крестовый, или, лучше, Европейский поход. Денгамы, Боудичи, Клаппертоны заведут с сими дикарями торговлю, привезут к нам их растения, животных, обогатят нас сведениями психологическими, и только. Все сии народы остановились на одной степени, и не двигаются. Только тогда, как Европейцы сядут на престолах Ашантиев, Бирманов, Японцев, и заведут порядок Европейский, примененный, разумеется, ко внешним обстоятельствам, только тогда сии народы, составляющие большую часть рода человеческого, пробудятся от глубокого сна своего. Вот свадьба, которую еще сыграть осталось. Пятьсот тысяч Европейцев с тысячью пушек, и Хам поклонится Иафету, и Европейцы будут первым коленом, первою кастою в мире, как Пасаргады в Персии, как белые в Америке. Невольно вспомнишь Наполеона[]. Не странно ли, подумаешь, Европейцы дерутся за всякий угол земли, а там ждут их страны, медом и млеком текущие, об которых они не думают.

Но, может быть, сим народам предназначено природою не выходить из своего состояния; у Негра череп совсем не похож на Европейский. Может быть Африканцы, например, будут иметь какого-нибудь своего Мугаммеда, но Европейское образование для них неприступно и вредно? Может быть, — однако Мулаты не много отличаются от белых, однако Турки и жители Египта привыкают с успехом к изменениям Махмута и Мегемета-Али, и вообще движение вперед возможно со всякой точки.

Я читал Тьерри (Histoire de la conquête de l’Angleterre par les Normands). На с встречаю место: «по счастливому случаю сильнейший из предводителей Англо-Саксонских, Этельберт, Царь страны Кентской, только что вступил в супружество с женщиною Франкского рода, Католической веры, пред прибытием Епископа Августина, посланного Папою Григорием для проповедания Христианской веры к Англо-Саксам. Вероятно, что супруга-Христианка Царя-язычника не оставалась в бездействии при сем великом произношении, и что все усилия семейной нежности были устремлены на то, чтоб сделать Этельберта благоприятным миссонерам». После Этельберт получил Св. крещение.

Далее на с. : «Чрез несколько лет после сих происшествий сестра Эдбальда (сына Этельбертова), по имени Этельберга, была выдана замуж за языческого начальника страны на севере от Гумбера. Молодая супруга отправилась в сопровождении священника Павлина… По плану Папы Григория, и в надежде, что верная жена обратит неверного мужа. — … Когда же она сделалась беременна, то Павлин объявил отцу, Эдвину, что он умолил Бога даровать ей роды без муки, с условием, чтоб дитя было окрещено». — Чрез несколько времени, вследствие новых усилий священника и жены, язычник и сам получил Св. крещение.

На с. : Чрез тридцать лет после обращения жителей Гумбера, одна женщина из сей страны обратила начальника королевства Мерции, которое простиралось от Гумбера до Темзы.

Прочитав сии страницы, одни за другими, я вспомнил об известном обращении Кловиса Клотильдою.

Об нем у Тьерри же (с. ): По счастливому, или, может быть, подготовленному случаю, Король, которого хотели обратить к Римской Вере, взял себе в супружество женщину, которая одна в княжеском роду была Христианкою; любовь сей православной жены, как говорят летописцы, смягчила мало-помалу сердце неверного мужа. После, пред сражением с Германскими племенами, Кловис призвал Бога Клотильдина и произнес обет сделаться Христианином в случае победы. Он победил и окрестился”.

У меня мелькнул в голове вопрос: не везде ли Христианская Вера была вводима первоначально чрез женщин? Мне представился Константин и мать его Елена, принимавшая такое участие в распространении Христианской Веры по Римской Империи; потом наш Владимир и Ольга с Анною; главными причинами Христианства в России; Гедвига, вышедшая замуж за Ягайлу, с условием, чтоб он ввел Христианскую Веру в Литве…

“Домбровка, дочь Болеслава, Богемского Князя, не хотела отдать руки своей Мечиславу I (Королю Польскому) иначе, как с условием, чтоб он и народ его приняли Христианскую Веру. Мечислав не выполнил сего условия, пока ласки и угождения его супруги не склонили его к тому, и проч. ” (Бантке, .).

«Король Карл Простой предлагает тебе (так говорил посланным для негоциации Архиепископ Руанский Роллу, Нормандскому владетелю) дочь свою в супружество со всею страною между рекою Эптой и Бретанью, если ты сделаешься Христианином и будешь жить в мире с Королевством.» (Тьерри ,).

Нить моих припоминаний и выписок прервал г. Венелин. — Как введена в Болгарии Христианская Вера? — «Одну Княжну,…, Владимировну какую-то, Византийцы взяли в плен, воспитали у себя в Христианском законе, потом отпустили на родину, и она убедила брата креститься». — А в Венгрии? — «Ну, Шарольта, Христианка, убедила Короля Гейзу… На что же это?» — Я рассказал, и он напомнил мне еще о Грузинской Тамари.

Сюда можно присоединить Богемскую Людмилу и Лонгобардскую Теоделинду.

Итак, Христианство введено везде чрез женщин. Но это, скажут, случай! Да, случай, одинаковый. А одинаковый случай есть закон.

Но если б и были где исключения, видоизменения! — они могут происходить от других, известных и неизвестных причин, и кажутся нам противоречиями при нашей настоящей близорукости: землю называют круглою, и справедливо, хотя на ней есть Чимборассо и Дева-лагири. Исторических происшествий нельзя подводить под строгие алгебраические формулы или логические категории. (Об этом замечании прошу читателей припоминать и при других моих положениях).

Я вспомнил о предречениях Еве и Св. Деве Марии, предречениях, из коих первым начинается и определяется древняя История, а вторым — новая.

А как началась Христианская Вера в Германии? Не читав никаких частностей, не имев никаких книг для справок под рукою, я остановился было — но мне пришли на память Саксонцы. Карл Великий тридцать лет воевал с ними, принуждая их всякими казнями принять Христианскую Веру. Пораженные, в крайности, они крестились; но, чуть оправившись, возвращались опять, несмотря ни на какие угрозы, к своим идолам. Наконец уже, приняв самые жестокие меры, он успел в своем намерении. Тут же вспомнил я и об языческих Пруссах, против коих был проповедан Крестовый поход, и кои, наконец, под мечем и в огне, разоренные и измученные, приняли крест от Рыцарей Немецкого ордена. Следовательно, здесь не так введена Христианская Вера, как в других Европейских Государствах, а чрез принуждение. Тут представилась мне Реформация, явление в общеисторическом смысле, принадлежащее бесспорно Германии. Точно, в Саксонии родился Лютер, в Саксонском Университете проповедал он свое учение. Фридрих Мудрый, Курфюрст Саксонский, был первым покровителем, смело можно сказать, сохранителем его мысли; Мориц Саксонский доставил Протестантам Пассавский договор, краеугольный камень всех их последующих отношений. А Пруссия — секуляризация Албрехта, была примером для всей Германии и прочего Севера, главной побудительной причиной для Имперских Чинов стать под знамя Виттенбергского Профессора. Саксония и Пруссия — колыбель Реформации.

После мне случилось прочесть о введении Христианской Веры в Швецию, Данию, Норвегию, Богемию, страны, принявшие Реформацию. Мое предположение подтвердилось: каких усилий, сколько времени стоило ввести Христианскую Веру в северные государства! Олов Тригвезон принуждал с ужасною жестокостию своих подданных креститься, говорит Рюс в своей Шведской Истории () и т. д.

Итак, не там ли Реформация, где было прежде принуждение? Стеснение и расширение, action et réaction, по закону какой-то духовной упругости?

Как же удивительна эта сила, пролетающая чрез тысячелетия по времени, как электрическая чрез пространство? Что за процесс здесь совершается? Неужели есть связь между косностию животного, безразличного Саксонца, и буйным гением Лютера?

И это взгляд на происшествие, на Реформацию, (может быть, неверный), с одной только его стороны, то есть, только на образ его явления, внешний, не на самое явление, не на сущность его, не на отношение к предыдущим нравственным причинам, следствиям, ко всему человечеству и т. д. Здесь мы смотрим, так сказать, на одно колесо в огромной машине, и изыскиваем, почему оно так движется, а не иначе, не заботясь нимало о тысячах прочих колес и отношениях их между собою. На Реформацию можно смотреть со многих еще точек; и всякое ее действие, (как и действие других происшествий, напр., Крестовых походов, Александра Македонского, Петра Великого) совершилось, разумеется, по закону, и закон этот, одинаков в различных формах, и все сии различные формы складываются, так сказать, между собою во времени и пространстве, и в суммах их, малых и больших, частных и общих, проявляется опять тот же закон, и везде порядок, согласие, гармония. И вот задача Истории: разобрать сии слагаемые, найти их сумму, понять их соответствия, причины, действия, правила, законы, почуять Бога.

*  *  *

Реформация дала бытие Голландской Республике, которая тот же час, по необходимости, сделалась морскою Державою, образцовой) для всей Европы, начала всемирную торговлю, и дала новое направление государственному хозяйству; Реформация вдохнула политическую жизнь в Немецкие Государства, подчинила окончательно Венгрию и Богемию Австрии, положила краеугольный камень бытия Пруссии, которая сделалась после первостепенным государством, утвердила могущество Густава Вазы, и после доставила Швеции первенство на Севере, сделалась основанием Английской конституции и условием Английской независимости, основала внутреннее могущество Людовика XIV, разорила Ирландию, унизила Испанию, погубила отчасти Польшу, населила Америку; в течение полутораста лет была главною пружиною политики Европейской, и приводила все государства в сношения, производила войны общие, частные, междоусобные, со всеми их следствиями; содействовала к увеличению власти Государей, приблизила Духовенство к народам, породила дух нетерпимости, дух противоречия, дух исследования, свергла схоластические оковы с Философии, имела влияние на все науки, на все просвещение, как и на политику, влияние полезное и вредное. Итак, Реформация есть явление всемирное, необходимое!

Ах! — говорит Лютер в своих записках, с каким трепетом предстал я пред Кардиналом Каэтаном, присланным из Рима исследовать первые мои действия. Я пал пред ним на колени, потом поклонился в землю, и встал тогда только, как получил троекратное приказание. Если б Папа взял тогда мое дело к себе на рассуждение (говоря по нашему: положил под красное сукно) и заставил бы молчать моих противников, я не пошел бы далее. Я сам тогда ни об чем еще не думал, и не видал никаких злоупотреблений Папской власти, но у меня требовали, чтоб я отрекся, и проч.

Сравните же это начало с последствиями!

И как удивителен ход Реформации! Случилось же, что Папе Льву понадобились деньги на церковь Св. Петра и приданое сестре; что он смотрел сквозь пальцы на Латинский спор двух Немецких монахов в варварской стороне? что Фридрих Мудрый принял сначала Лютера под свое покровительство, (а он не видал его, и не читал его сочинений); случилось же, что междуцарствие продолжалось долго, и Папа имел нужду в Курфюрсте; что Император Карл V сделался ему одолженным; случилось же, что Карлу противостояли Франциск и Солиман, случилось же, что Экк раздражил Лютера, и проч., и проч. Всемирное происшествие со всеми своими бесконечными действиями висело ежеминутно на волоске! На волоске держалась такая тяжесть! Что же, кто же держал ее!

Взглянем с другой точки. Реформацию приняли только северные государства, а в южных — только северные половины. Рассудок, говорят, принадлежит преимущественно Северу, чувство — Югу. Это правда, но менее ли удивительно приложение сего замечания к событию: рассудок в хорошую и дурную сторону должен развиться на Севере и вдруг, в исполнение этого предопределения, закона, как нарочно являются там Тецель и Лютер.

Взглянем еще с другой точки. Реформацию приняли только Немецкие племена: Германия, Англия, Голландия, Швеция, Дания, Пруссия. Одним словом, Реформация есть взгляд Немца на Религию: как будто ей предназначены были пределы распространения, за которыми она уже ничего не значила, как иные болезни лишаются своей силы в других климатах!

И сколько еще точек, с которых можно смотреть на это происшествие как и на всякое другое! Как переплетаются следствия, отношения и причины! Всякое происшествие можно сравнить с многоугольником, который тысячами своих сторон прикасается к тысячам других многоугольников.

*  *  *

В то почти время, как Лютер ссорился с Тецелем в Саксонии, — при осаде Пампелуны в Испании, в продолжение ничтожной войны за Наварру, один Бискайский дворянин получает тяжелую рану в ногу; в больнице ему не позволяют вставать с постели, и он от скуки принимается читать жития католических святых; воображение его воспламеняется, он решается следовать по их стопам и прославиться подвигами во славу церкви. Этот дворянин Игнатий Лойола, а его решение — зародыш ордена Иезуитов, который занимает важное место в летописях рода человеческого. Лютер и Лойола — два противоположные полюса: один проповедует свободу разума, другой слепую веру. Надо же было случиться, чтобы в одно время основались две такие силы, Реформация и орден Иезуитов!

*  *  *

Напрасно говорят: Религия Лютеранская, Католическая, Епископальная. Гораздо правильнее: Религия Христианская Немецкая, Италианская, Английская. Всякий народ под своим углом зрения смотрит на вещи, и то же представляется ему не так, как другому. Немцам должно предоставить отвлечения: они все отвлекают. И вот Религия, что касается до обрядов, простая алгебраическая формула. Другие ее отличия относятся также более или менее к народному духу.

*  *  *

Шатобриан говорит (Etudes historique, СХХХ), что Реформация есть нападение истины философской, в одежде Христианской, на истину религиозную: почему бы не смотреть на Лютера, как на преемника Ариев, Македониев, Пелагиев, а на сих, как на преемников Греческой Философии? Сии возражения, в продолжение веков, верно составляют свое благоустроенное целое, выражающее какую-либо сторону человеческого духа.

*  *  *

Крайности, к коим увлеклась Реформация, относятся преимущественно к догматам религии.

Желательно было бы, чтоб наши ученые Духовные показали отношение Реформации к Христианской религии в первоначальном ее виде, потом к Католицизму, и, наконец, к Греческому Православию.

*  *  *

Желательно было бы иметь философское сравнение догматов.

*  *  *

Всякая философская система есть только что одностороннее развитие ума, и все они составляют одно целое, которое постепенно развивалось. Почему не взглянуть с этой точки и на различные исповедания Христианские? Все исповедания, отдельно от Православного Греческого — Римско-католическое, Лютеранское, Реформатское, Епископальное, Пресвитерианское, Квакерское, Гернгутерское и проч., нельзя ли назвать по их формам разными религиозными системами, кои составляют также одно целое?

*  *  *

Есть одна истина, но всякой человек смотрит на нее под своим углом. Одно Евангелие дано человеческому роду, но всякий народ понимает оное, прилагает свои действия к оному, по-своему, (пока все люди не составили одного стада). Так всякий народ имеет свою физиономию, философию, нравственность, поэзию и религию, или лучше, взгляд на Религию.

*  *  *

Все сии различия, видоизменения, оттенки происходят отчасти от первоначального различия племен. Без справки в Истории, можно сказать, что Ирландцы не родные братья Британцам, Бельгийцы — Голландцам, Афиняне — Спартанцам. Сие различие, различие семени, отражается в первых движениях полудикой орды и последних зрелых предприятиях общества, восшедшего на высокую степень гражданственности, в нестройных, элементарных звуках языка и глубочайших размышлениях Философии.

*  *  *

В Германии два главных племени: Саксонцы и Баварцы. И вот одни принимают Реформацию, другие, Баварцы, являются главными ее противниками: какую помощь оказывала Бавария Австрии в продолжение тридцатилетней войны! Словом, Саксония и Бавария — полные представительницы обеих сторон в Истории Реформации.

*  *  *

К следствиям Реформации, особенно в Германии, причисляют много такого, что принадлежит не ей одной, а тому народу, которым произведена она сама. Ум Немецкий точно так не мог довольствоваться долее формами схоластики, как и сносить оковы Папские, — уважать какие-либо пределы, извне ему назначенные, как и не рассуждать о таких-то политических отношениях. Следовательно, Немецкая Реформация и Философия суть только родные сестры, а не мать с дочерью. То же должно сказать о многих других, так называемых, следствиях Реформации. Ее, по моему мнению, должно почитать только старшею сестрою, которая, в свою очередь, бесспорно содействовала много к образованию младших.

*  *  *

Написав слова «следствия Реформации», я подумал: почему же нельзя назвать их, чрез одну причину назад, следствием Католицизма, породившего Реформацию? Ведь говорим же мы: Реформация произвела Голландию, а Голландия — морскую всемирную торговлю, — следовательно, всемирная морская торговля принадлежит к следствиям Реформации; ведь говорим же мы, что Наполеон есть сын революции! Если захватим еще причиною глубже, то назовем сии явления своевременными следствиями, или лучше, необходимыми, хотя и отрицательными явлениями в жизни Христианской Религии, — человеческим, местным развитием одной какой-либо стороны ее.

Как же мудрено распознать, от чего что происходит, что к чему клонится! Как переплетаются причины и следствия! Повторяю вопрос: можно ли представить Историю? Где форма для нее? Историю вполне можно только чувствовать.

*  *  *

Европу можно разделять исторически на две главные половины: Западную и Восточную. Первою возобладали племена Немецкие, во второй остались Славянские. Первая завоевана; вторая занята. В первой пришлецы и туземцы; во второй только туземцы. В первой феодализм, во второй уделы. Первая получила Христианскую Веру из Рима, вторая — из Константинополя. По разделении церкви, (которая разделилась сама по себе, независимо от этого политического различия), первая осталась за Папою, вторая — за Патриархом. Государства Западные основаны на развалинах Западной Римской Империи, Восточные составились из областей Восточной, и стран, прилежавших к ней. В Государствах Западных История начинается преимуществом духовной власти над светскою, в Славянских искони духовная власть подчинялась Государям, как и в Константинополе. Следствия сего преимущества, общие и частные, Крестовые походы, Реформация, в Славянских Государствах производятся другими причинами. Западные Государства можно почитать продолжением Римской Западной Империи; Славянские — продолжением Восточной. (Я говорю вообще: впрочем, и сии царства, как царства природы, сходятся между собою неприметно).

*  *  *

На Историю Восточной Римской Империи должно смотреть как на продолжение древней Греческой Истории; обе они составляют одно целое, то есть Греческая История разделяется на языческую и Христианскую. Иоанн Златоуст и Григорий Назианзин были родом такие же Греки, как Платон или Аристотель, и в этом отношении, как авторы, должны стоять на одной линии. Языческие Философы и Христианские Философы. Отношение Греческой Философии к Христианской Религии.

Присоединение Греции к Риму есть как бы частный эпизод, который не имел никаких ощутительных следствий для Греции: напротив, Греки возымели влияние на Римлян.

Замечательно, что Христианская Вера была принята торжественно и распространилась сперва в Греции: Греки, жившие в умственной сфере, приняли ее скорее, легче, чем Римляне, жившие внешнею жизнию. Но как удивительно сцепляются происшествия: Греки, приняв Христианскую Веру, не имели средств распространить ее, и потому как будто б нарочно они заранее были подчинены Риму, чтоб его помощию, в лице Императора Константина, совершить это дело, необходимое по закону судеб, и соделать ее Государственною в Римской Империи. Христианская Греция имеет опять свои периоды. Для Христианской Веры нужен был на первое время новый город. Рим, со всеми своими памятниками язычества, не мог сделаться вдруг Христианским. Ему необходимо было время для перехода, промежуток. И вот новая столица, Константинополь, избранная однако ж Константином по своим личным соображениям.

*  *  *

Разрушение Западной Римской Империи начинают нападением варваров. — Нет. Разрушение Западной Римской Империи начато введением Христианской Религии, а совершено варварами. Христианская Религия поразила ее языческую душу, а варвары только раздробили ее скудельное тело.

*  *  *

Германия на восток от Франции и запад от России; Россия на восток от Германии и запад от Азии; вся Европа со всеми восточными своими частями на запад от Азии. Греки развили духовную сторону древнего человека сравнительно с прочими древними народами, но весь древний мир в сравнении с Христианским развил только телесного человека. — А может быть, если число возьмем еще крупнее, всему земному человеку, (то есть древнему и новому), предназначено развить только все еще часть полного человека, и земной человек к тому будущему, идеальному относится так как древний к Христианину.

*  *  *

История Азиатских Государств опять должна составить одно целое (Малоазиатские, Персидские, Калифат, Монголия, Турция), в смысле политическом, Религиозном, ученом и проч.

*  *  *

Борьба Востока с Западом все продолжается: Азия нападала на Европу в лице Персов (на Греков), Аннибала, Антиоха и Митридада (на Римлян), в древнем мире; в новом — в лице Аравитян, Монголов и Турок. — Аравитян победил Карл Мартелл при Туре; удар Монголов приняла на себя Россия; Турок от стен Вены (самый дальний их шаг в Европе) отразил Собиесский. Сии нападения были с трех сторон, с востока, запада и юга. (Было еще нападение Венгров — разбиты при Лехском поле).

(Замечательно сходство Русского Иоанна III с Фердинандом Католиком: они оба соединили свои государства в одно целое, и избавились от чуждого ига, Монгольского и Аравийского).

*  *  *

Рим древний (воинственный, материальный), Рим средний (церковный, духовный), Рим новый (художественный). Вечный город!

Римские воины и Римские миссионеры. Инструкции Римским префектам и Римским легатам.

*  *  *

История Иезуитов должна составлять непрерывное целое с Историею Пап. Вместо одного Гильдебранда на Римском престоле рассыпались тысячи Гильдебрандов по всем Государствам Европейским. Это та же идея, (в некоторых отношениях), другая только форма. Та же цель, другой только путь, сообразный с временем и обстоятельствами, или лучше — дальнейшее развитие того же начала, злоупотребленного. Папы действовали своею духовною властию материальнее, если можно так выразиться, нежели Иезуиты. Папы заставляли верить, Иезуиты убеждали. Папы приказывали, грозили; Иезуиты кланялись, пронырствовали.

Лойола начал действовать почти в одно время с Лютером, в разные стороны. Иезуиты и Лютеране пустились в крайности. Сравнить сии крайности — между ними должно быть соответствие, аналогия.

Какие великие итоги! И между тем, они суть не что иное, как транспорты, входящие в состав одной единицы.

*  *  *

Из Истории учения Аристотелева между язычниками, Мугамме-данами и Христианами можно составить также одно целое: как на один предмет смотрят язычники, Мугаммедане, Христиане? Сравнить Перипатетиков с Схоластиками. Схоластики развили форму мышления, приложили языческой метод рассуждения к предметам Христианским. Определить отношение Схоластиков к Лютеру.

*  *  *

Западная половина Европы опять (см. с. ) разделяется на две части: в одной получили первенство Немецкие пришельцы, в другой — туземцы. Это первенство досталось в одних Государствах раньше, в других позднее. Отсюда, разумеется, вместе с другими причинами, разные видоизменения. В Италии, Испании победители подчинились совершенно побежденным, (в Испании однако ж явились после другие победители, которые в свою очередь упали); во Франции также, но борьба продолжалась гораздо дольше, сильнее. В Англии решительный верх взяли пришлецы. Сообразно с различным основанием, мы находим параллельные явления в прочих отраслях жизни сих Государств. Реформация и Папство. Так в Италии и Испании строжайший Католицизм, во Франции вольности Галликанской церкви, в Англии Епископальная, Реформатская церковь. Управление Испанское, Английское, Французское. Духовенство, Аристократия, среднее состояние. В Германии племена родственные отнимали земли одно у другого или у племен Славянских. Почти сколько победителей, столько и побежденных. Там феодализм, самый обширный, Имперские чины, Курфюрсты, нынешнее разделение.

Славянские Государства представляют такую же лестницу видоизменений другого рода. Стоит сравнить Историю Богемии, Польши, России, Болгарии, Мекленбурга, Славянских стран огреченных, онемеченных, отуреченных.

*  *  *

В древности также должно обратить внимание на основание Монархий: они, как и новые, составились из победителей и побежденных; из них иногда победители были образованнее, иногда — побежденные, например: Мидяне были образованнее Персов, а Египтяне — грубее пришельцев из Эфиопии. Не происходит ли также различия в Истории сих народов от такого различия в начале? Здесь должно иметь в виду народочислие тех и других, также — народ-победитель состоит ли из одного племени или многих различных.

*  *  *

Каждое из новых Государств Европейских начало действовать только в своих границах, и представило собой всю Европу, т. е. в каждом Государстве, основанном одинаково с другими, происходили одни явления, завоевание, феодализм, междоусобные войны. (Средние века). Они оканчиваются везде самодержавием. Вся Европа становится так сказать одним феодальным Государством, и начинаются новые междоусобные войны, войны между Государями, которые оканчиваются Наполеоном и Священным союзом. (Новая История). Внутренние волнения другого рода, политические пропаганды — и когда-нибудь союз Европейских Амфиктионов, (новейшая и будущая История), коему полагается основание нынешними Конгрессами.

В период феодализма царствовали одни династии; самодержавие начато или развито другими.

*  *  *

В Англии преимущественно развилось, и очень рано, право личности; Habeas corpus, дом мой — крепость моя. Не потому ли, что там дикие Немецкие пришлецы, которым собственно принадлежит это чувство, взяли тотчас решительный верх? — А впрочем, все шло общей Европейской чередою: так Генрих VIII, Елизавета в Монархическую эпоху Европы управляли Парламентами по своему произволению. (Как поразительно сохранение родовых признаков и их развития при частных видоизменениях!) Так в Германии — несмотря на постановление об избирательном правлении, в вышесказанную эпоху, избирались на престол Императорский Принцы из одного дома, сын после отца, Австрийские).

Могущественная и гордая Аристократия Английская, ведет свое начало от того же решительного первенства пришельцев.

Сравнить ее с Польскою Шляхтою. Верно при основании Польши племя победительное, или пришлое, были слишком многочисленно в сравнении с побежденным. Оттуда все коренные, смертельные болезни, Польского Королевства.

*  *  *

Все пороки и добродетели, принадлежащие личности, развились наиболее в Англии. Кстати, прибавим, что деньги играют важную роль в Английской Истории. Magna Charta, Парламенты, падение Стюартов — все из-за денег и от денег. Деньги есть рычаг, на котором обращается Английская Политика, иногда — цель, иногда — средство. Укажу только на последнюю роль Англии в Истории Наполеона, игранную деньгами. А до какой революции или до какой важной мысли в науке несметный долг Англии доведет Английское правительство, или какого-нибудь ученого! — Это будет непременно. Несоразмерное богатство и нищета Англичан также произведут какую-нибудь государственную мысль, которая будет иметь великие следствия для Государств. — Но это будущая История. Определить значение денег в Английской Истории.

*  *  *

В Испании Духовенство преимуществовало сначала при Визиготах, в эпоху основания Государства, и вот влияние его в продолжение всей Истории: соборы Толедские, Доминикане, Каноническое право, Инквизиция, Лойола, Филипп II, сила Иезуитов до сих пор, Патеры-Партизаны. Прибавьте беспрерывную войну с Мугаммеданскою Религиею, и оттуда воинственный его характер. А почему Духовенство преимуществовало сначала! Это зависело от характера народа, от климата. Самое Духовенство подверглось влиянию сих причин, и оттуда его характер мрачный, подозрительный, инквизиционный. (Сила климата и других местных причин удивительна: внук Людовика XIV вступил на Испанский престол, но чрез несколько лет соотечественники его не узнавали — куда девалась Французская живость! Так он переменился).

*  *  *

Где История новой Италии? Не в бесконечных распрях мелких Герцогов, не в скучных кознях хитрых посланников, не в соблазнительных интригах развратных Кардиналов, не в бесплодных буллах слабых Пап, но на картинах Рафаеля, Гвида-Рени, Тициана, Доминикина, Микель-Анджело, в произведениях изящных искусств.

*  *  *

Так точно имена многих Немецких Императоров, Курфюрстов, Герцогов помрачаются именами Лейбница, Канта, Фихте, Шеллинга, Винкельмана, Лессинга, Галлера. Вот где История Германии — в системах, теориях, изысканиях, рассуждениях над облаками.

*  *  *

Есть уделы для народов: так в древнем мире предоставлено было Грекам одно дело, Египтянам другое, Римлянам третье; Французам в новом мире — все общественное, гражданское, политическое, с хорошей и дурной стороны. Это даже поразительно, как взглянешь на их Историю с такой точки: все важнейшие Европейские явления этого рода начались во Франции — невольно рождается мысль о Промысле, Деснице путеводствующей.

У Франков прежде всех варварских народов Христианская вера сделалась господствующею и Государственною.

Франки прежде всех уселись на одном месте, и феодальная система у них началась прежде других и развилась наиполнее.

Характером первой Истории Средних веков было преимущество духовной власти над светской: Франки (Пипин, Карл Великий) положили основание могуществу Пап предоставлением им земель Лонгобардских. В начале новой это могущество потрясено Реформациею, а первый подкоп под оное подвели они же: Филипп Красивый убедил Климента V перенести престол в Авиньон; отсель начался великой раскол на Западе, в продолжение коего Папы лишились верования в свою святость, а сим приуготовилось преимущественно падение Папской власти (Альбийцы, Валдейцы).

Задушить Реформацию более всего может быть мешали Карлу V войны с Франциском I.

Рыцарство, чадо феодализма, было самое блистательное во Франции (у них первые постановления. В продолжение второго Крестового похода Французские Рыцари отличались пред всеми. Первые Турниры были во Франции.)

К Крестовым походам подвинул Европу Француз — Петр Пустынник (из Амьеня в Пикардии). Собор, на коем был положен первый Крестовый поход, был во Франции (в Клермонте). Иерусалим покорен был Французом Годфридом Бульонским.

На развалинах Феодализма основано Самодержавие — прежде других во Франции, Людовиком XI, при котором преимущественно усилена власть Монархическая, и образовалось Государство в настоящем смысле этого слова, состоящее из правительства и народа.

Бессменные войска, первое средство к поддержанию и утверждению Монархической власти, введены и устроены первоначально во Франции, при Карле VII. И отселе сила Государства сосредоточилась в войске и его предводителе Короле.

Сюда относится и супротивное учреждение национальной гвардии по предложению Лафайета.

Первые постоянные налоги, Королевские суды, — средства к сосредоточению власти во Франции.

Характер новой Европейской Истории есть образование связи между Государствами, кого оне составили одно живое целое. Сия связь началась среди Итальянских войн, замышленных Французами (Карл VIII в г.)

Учреждение Посольств, (из коих некоторые теперь и отменяются), так называемой кабинетной Политики, почт принадлежит Французам (Людовик XI, Ришелье).

Кофейные, трактиры, кои можно назвать первою палатою депутатов, начались в Франции. Университеты, в настоящем значении этого слова, карты, язык, моды, политические журналы, Вольтер с прочими Энциклопедистами, которые провели каналы в народе для повсеместного распространения знаний, — или дали народу в руки нож, обоюдоострый.

Франция дала пример кровавой Революции, да, видя, народы содрогаются и поучаются.

Никогда Государства не соединялись так крепко между собою, как восстав на Наполеона. Он упал, но узел, завязанный его крепкою мышцею, уже не развяжется, и теперь едва ли будет в Европе какая война между Государями. Священный союз — последнее укрепление связи, начатой Итальянскими войнами.

Сюда же принадлежат замыслы Наполеона, Хартия Людовика XVIII, Король Французов Людовик Филипп, Политическая пропаганда, нынешнее укрепление Парижа.

Общественное мнение нигде так не сильно и не важно, как во Франции. Что скажет публика — об этом думает и Министр, и актер и автор, и Наполеон.

Общество нигде так не приятно, как во Франции. Способность говорить, Комедия, Сатира.

Плутарх сравнивает людей между собою — любопытно бы сравнить народы, например Германцев с Греками, Французов с Римлянами, Англичан с Карфагенянами, Финикиянами. Сравнить пятисотлетние междоусобные распри и войны Римлян с Французской Революциею, а Наполеона — с Цезарем и Августом.

Французы имеют разительное сходство с Римлянами. Политическая жизнь тех и других. Воинский дух также одинаков. Те и другие народ не пиитический. Как Римляне не творили, а только подражали Грекам, так Французы подражают или думают подражать древним. Красноречие, проза, у тех и других достигла высокой степени.

(Напрасно сравнивают Французов с Афинянами; одно какое-либо частное свойство, например, легкомыслие не определяет еще общего сходства).

Из юго-западных Европейских народов Немцам принадлежит идея; Англичанам — личность; Французам — общественность; Итальянцам — чувство.

Дикари покорили Римскую Империю физически и покорились ей нравственно.

*  *  *

На запад напали Немцы и приняли его веру (Христианскую); на восток напали Арабы и дали ему свою (Мугаммеданскую).

*  *  *

Отделением светской власти от духовной духовенство защищалось сперва от варваров, а после гражданское правительство от духовенства. В первом случае духовенство само положило основание свободы совести, которое после было целию реформации. Так люди делают одно, а выходит другое.

*  *  *

Все соседние народы — Этеоклы и Полиники между собою: Шведы с Датчанами, Шотландцы с Англичанами, Англичане с Французами, и проч.

*  *  *

Право на престол — вот источник почти всех войн Европейских в продолжение трех последних столетий. Очевидно, что это только форма происшествий, необходимых по какому-то высшему историческому закону, форма не относящаяся до тонкости развития. Сюда же относятся Государства-приданные.

*  *  *

На Юге сильнее природа, на Севере — человек. Нынешний Юг в древнем мире был Севером. Древняя Италия и Греция были Севером в отношении к малой Азии, в собственном, хотя не географическом смысле.

*  *  *

Вино бывает в брожении пред тем временем, как является напитком, веселящим сердце; зерно, посеянное в землю, перемерзнет, перегниет прежде, нежели даст плод сторицею: за что же вопиют так на варваров средних веков — Дагобертов, Ярополков, Рольфов! Дух человеческий также перебраживается.

*  *  *

У Римлян по изгнании Царей переменилась только форма правления, а при вступлении Императоров — дух.

*  *  *

Происшествия складываются: всю Европу, например, в году, мы видели в двух лицах, Наполеон и Александр.

*  *  *

Все идет к единству: так, в Европе уже одно летосчисление, а прежде у Римлян — свое, у Греков — свое, у Галлов — свое. Наполеон хотел ввести одну меру, один вес, одну монету, и очень вероятно, такие вопросы скоро будут предлагаться на конгрессах Европейских, вытесняя собою вопросы политические, миры и войны, которые, по крайне мере, за прежние причины и поводы прекратятся.

*  *  *

Народ без Историка — творение недовершенное, без самопознания.

*  *  *

Язык народа, расходящегося в разные стороны, разделяется на разные наречия; так и Религия, и правление получают свои наречия.

*  *  *

В древние времена Этрурия образовалась раньше всех Итальянских областей, коим и передала свое образование. И в новые времена Флоренция сделалась колыбелию наук и искусств, и Медицисы сообщили свое имя веку возрождения.

*  *  *

Имена древних народов происходят по преданию от родоначальников (Евреи от Евера), и сим доказывается естественное происхождение племен и государств от семейств. Напрасно новые критики восстают против этого производства.

*  *  *

С XV и XVI только века характер Европейских народов начинается обозначаться чертами ясными. Дотоле они имели общие черты; все дикари, варвары и младенцы похожи друг на друга.

*  *  *

Византийская Империя между новыми Европейскими государствами похожа была на старика, запоздалого в новом поколении, хотя и нечуждого новым идеям.

*  *  *

Табак, чай, кофе, сахар — нельзя ли поставить рядом с порохом, как средства, ведущие к одной цели: ослаблению физической силы, прекращению, (хотя и отдаленному), войн, смягчению нравов и т. п.; а карты не содействовали ль к уравнению имений?

*  *  *

Кошка и тигр имеют сходные родовые признаки и различаются в видовых. Так и происшествия в разных Государствах.

*  *  *

Приметно в Истории, что люди часто долго ищут чего-нибудь, а находят, когда не имеют в нем нужды или остывают в желаниях своих.

*  *  *

Греческие честолюбцы, не получив успеха в своих личных, мелких замыслах, в гневе против своих граждан, оставляют отечество, и хотят отмстить за полученные обиды; они возбуждают сильного Царя на слабое, разделенное свое отечество; они объясняют ему, как легко совершить ему это завоевание, они манят его славою и добычею. — И одного слова Дариева достаточно, кажется, для присоединения этих меньших областей к его титулу! — Как вероятны все их предложения! А какое следствие? К этому кольцу прицепляется еще несколько колец, это происшествие влечет за собою естественно другое, третье, четвертое, и Дарий Кодоман, наследник Дария Истаспа, повергается в прах пред Александром Македонским, и основано владычество Европы над всеми странами древнего Мира.

*  *  *

Гераклиды нападают на Пелопонесс, и между племенами Греческими происходит общее движение: одно племя вытесняет другое и занимает его жилища. Некоторые Эоляне, за ними Ионяне, а потом и Доряне, не находя себе убежища в Греции, принуждены удалиться на берега Малой Азии. Кто бы подумал, что это насильственное изгнание будет иметь важные и благодетельные следствия на всю Грецию! Переселенцы входят в соприкосновение с образованнейшими народами Азиатскими, заводят торговлю, богатеют, производят Омира, (за которого семь городов состязаются), образуются и передают свое образование соотечественникам, с коими, разумеется связь, не прерывалась.

*  *  *

Происшествие в этом же роде: Фокейцы не хотят нести ига Персидского, после того, как Кир распространил свои завоевания до берегов Средиземного моря, — и вот виноград и маслина в Европе, источник богатства Французского! Они уехали из Азии, основали Массилию (Марсель), и перевезли туда эти драгоценные растения.

*  *  *

Александр, разрушив Персидскую Монархию, распространив свои завоевания от Нила до Инда, хочет основать столицу всемирной Монархии на Востоке, в Вавилоне, но столица должна была по закону судьбы быть на Западе, Азия должна была уступить первенство Европе, и он пред исполнением своего великого предприятия умер от лихорадки.

*  *  *

Кавказские горы в отношении к восточным завоевателям и восточному просвещению были тем же, чем Альпийские были долго для Римлян.

*  *  *

Многие Историки хвалят государства, эпохи, лица, одни на счет других. Химику нужен такой-то состав; он делает двадцать опытов, которые ему не удаются; наконец двадцать первый удовлетворяет его ожиданию, но этот двадцать первый не мог бы быть, если б не было двадцати прежних. Рассматривая Историю народов, примечаешь подобное явление; они служат друг другу как будто ступенями, корректурами и равно важны в Истории рода человеческого. Ботаник в зерне видит плод, а в плоду — зерно. Он не отдает преимущества ни тому, ни другому, а смотрит с любовию на всю жизнь растения. В часах много колес и пружин разной важности, но часы не могут хорошо идти, если бы испортилось хотя одно из них, самое маловажное.

Но можно иметь симпатию и антипатию к тому или другому времени, лицу — это происходит от частного расположения души и разных обстоятельств. Так, Шлецер терпеть не мог Александра Македонского; так один любит рассматривать причины событий, другой — их следствия; один поклоняется Зенону, а другой чтит Диогена.

*  *  *

В древней Истории было больше национальностей, потому что было меньше связей между народами, которые с трудом могли перенимать друг у друга. Но мы охотно уступаем такую национальность, которая покупалась уединением, за благодеяния, которые доставляются нам посредством взаимных услуг.

*  *  *

Всяким событием продолжается, дополняется царство человеческих действий — творение нравственного мира.

*  *  *

До сих пор занимались больше всего материальною, телесною, внешнею, то есть политическою частию Истории; теперь начинают заниматься внутреннею, душевною.

*  *  *

Вся История народа явствует из первых его действий (как все огромное дерево заключается в зародыше, как в младенце виден уже весь будущий человек); например, в управлении Ромула и отношении его малочисленного отряда к прочим соседним племенам Итальянским заключается уже причина будущего преимущества над ними и над всем древним миром. Последующие действия суть только развитие первого начала, а первое начало определяется преимущественно местом пребывания: сын персти — человек, это выражение имеет глубокое Историческое значение.

*  *  *

Всякое Государство состоит ныне из Правительства и народа. Казалось бы — это есть самое естественное состояние гражданского общества; но сколько времени, трудов, опытов, крови стоило оно для людей! Сколько насилия должно было употребить, чтоб дать им эту внешнюю форму! — И не прежде, как уже в XVI столетии, стихии (сословия) общества разделились и получили свою самобытность. — Они боролись и неистовствовали не меньше стихий мира физического, и долго господствовал огонь, долго господствовала вода, пока, наконец, все пришло в порядок под сению монархической власти.

*  *  *

Древний мир делится на две половины: восток и запад, деспотизм и республику. Ныне место Азиатского деспотизма заняла Европейская монархия, а древний запад отодвинулся — в Америку. В этом смысле не так ли относится нынешняя Европа к Америке, как древняя Азия к древней Европе?

*  *  *

Для западной церкви был Лютер; первые ереси, расколы. Прения в Константинополе не занимали ль его места в восточной церкви?

*  *  *

Представить борьбу язычества и Христианства параллельно с распрею Пап и Лютера.

*  *  *

Почему не было религиозных войн в древнем мире?

*  *  *

Не соответствует ли Китаю в Азии — Египет в Африке? А в Европе какое Государство?

*  *  *

Affranchissement des communes во Франции соответствует учреждению Нижнего Парламента в Англии. Какими параллельными линиями идут Истории Государств!

*  *  *

Форма переживает идею. Папа нашего времени тот же, что и в одиннадцатом и в двенадцатом веке, но так ли он уважается? Римская Республика — и царствование Августа. В этом смысле нас часто обманывают слова. Дворяне, купцы, ремесленники в Европе совсем теперь не то, что были в XIII или XIV веке, находятся совсем в других отношениях между собою, нежели тогда, хотя сохраняют прежние имена свои. Так, теперь в Европе нет уже деспотизма, и общественное мнение, даже без счета голосов, имеет свое действие.

*  *  *

Многие войны между Государствами в средние времена похожи по своим причинам на поединки между лицами.

*  *  *

Если следить происшествия, кажется все просто и развертывается одно из другого, а посмотреть на края, то есть на причины и следствия — как мудрено!

*  *  *

Сперва сила средобежная в каждом Государстве, а потом во всей Европе.

*  *  *

От крайностей всего труднее избежать человеку: Лютер пошел против злоупотреблений и нанес удар добрым началам. Следующий текст можно поставить эпиграфом ко всей Истории Реформации: «Оставите роста обое до жатвы. Да не когда восторгающе плевелы, восторгаете купно с ними пшеницу».

*  *  *

Основание всему политическому кладет в Европе война; рассмотреть вообще войну исторически, влияние ее. Те же войны в науках, междоусобные, государственные, народные, те же феодалы, те же деспоты. Те же войны в человеке (феодальные страсти, самодержавный рассудок и пр.) Те же войны между стихиями.

*  *  *

Именно в то время, когда заря просвещения занялась в Италии, Французы прошли завоевывать ее и нечаянно засветили там божественного огня.

*  *  *

Визиты заменяются карточками, ассигнации идут за звонкую монету. Кредит составляет душу торговли. Проценты употребляются на содержание вместо капиталов. В Европейской Истории не было ни одной войны без каких-либо предлогов, и чем далее, тем они благовиднее. От поединков осталась только форма, и смертоубийства при них случаются гораздо реже. Бесчестные люди имеют также некоторые законы чести. — Везде развитие, которое принадлежит Истории.

*  *  *

Вы видите розу, липу, виноград — каждое из сих растений занимает свое место в общей системе царства прозябаемых, которое посредством его выражает какую-либо степень своего развития. Того же должно искать и в событиях. Гораздо труднее найти в них такое целое, ибо они, мимотекущие, разнообразные, не имеют таких явственных признаков, и Историки долго будут сбиваться, принимая роды за виды, и наоборот, — но в этом-то и состоит жизнь науки!

*  *  *

В углу, в малой части небольшого полуострова, живет несколько народцев. Долго они ссорятся между собою, и первенство переходит между ними ежедневно от одного к другому. Сборные жители одного городка решаются несколько раз оставить свои лачуги и поселиться в другом месте. Лет сот-пять стоит он занятый собой и соседями в том тесном кругу. Завоеватели не знают почти об его существовании и не удостаивают чести принять в свои Монархии. Но проходит еще несколько лет, и имя этого Рима становится тожественным всему миру, и весь мир преклоняет колено пред последним его представителем; силе его ничто противостать не может; глубоко пускает он свои корни; мысль о падении не смеет возникнуть в уме наблюдателя; вечно простоит он, кажется, на своем месте, посмеиваясь бурям. Но проходит еще несколько лет — червь подточил его корень, и с первым порывом ветра падает он многоветвистый, и прахом своим далеко покрывает окружность, и вот новые растения возникают на разметанных его останках, новые Государства Европейские.

*  *  *

Сравнить личную безопасность дикаря, живущего в кругу своего семейства, — дикаря, живущего с своим племенем, — члена древних Государств, — Европейца средних веков, — нового гражданина, когда все страны в нашей части света составили одно целое, — цепь пособий, доставленных человеку обществом к достижению его высокой цели. Сравнить сии состояния в других отношениях.

*  *  *

Человек, государство, мир сперва действует, а потом познает свои действия. Сила средобежная и средостремительная.

*  *  *

Теперь нечего бояться таких революций, как переселение народов, нашествие Аравитян и т. п. — Теперь предстоят роду человеческому революции другого рода: Месмеры, Гали, Ганеманы, Перкинсы, будут изменять лицо гражданских обществ тихо, без кровопролития. Найди какой-нибудь Смит способ увеличивать обращение денег, изобрети какой-нибудь Деви новый порох, действующий без ружья…

*  *  *

Прошедшее человечества в отношении к Историку есть материя, в которую он, как Пигмалион, вдыхает свою душу: Гиббону оно представляется так, Гердеру — иначе.

*  *  *

В Африке природа берет еще верх над человеком.

*  *  *

Семя иной мысли мелькнет между людьми и пропадет, и следа его не видать. Оно как будто погребается в земле. Посмотришь — на другом краю мира новое растение поднимается на почве. Буря клонит его там долу, но в третьем месте чрез тысячу лет оно достигает своего цвету, и дает плод, который вдруг разражается с громом в каком-нибудь великом происшествии и потрясает весь свет или наполняет его благоуханием. Виклиф делает скромное замечание в Оксфорде, Гуса жгут на костре в Констанце, Лютер переводит Библию в Вартбургской темнице, — и вот война по всей Европе, народы стонут, царства падают, и среди всеобщего разрушения возникает новый порядок вещей.

*  *  *

Замечательно, что в важных происшествиях является вдруг множество великих характеров, которые как будто мешают и ставят лишние препоны друг другу, между тем как в другое время дюжинные люди волочатся спокойно по глубоким колеям привычки и давности.

*  *  *

История — картина великого мастера: время стерло с нее живые краски, невежество испортило гениальный чертеж, злонамеренность провела свои кривые линии… какой знаток возьмется восстановить ее?

*  *  *

Крестовые походы содействовали к усилению Турок — какое сцепление обстоятельств!

*  *  *

Положением почти всех Европейских Государств определялась их самобытность. В Средней Европе образовались две первоклассные державы, очевидно необходимые в системе Европейской: Пруссия и Австрия. А взгляните на их начала: как малы и незначительны их гнезда, Бранденбург и собственно так называемая Австрия! При каком странном стечении обстоятельств налипли к ним другие владения! Что за разнородность! А это так должно было быть.

*  *  *

Один думает в тишине своего кабинета над книгою, другому мысль мелькнет в церкви среди молитвы, третий встретится с нею в дружеском разговоре. Кажется — сии мысли остаются без всякого следствия, и, одинокие, погребенные в душах, забываются, погибают. Нет, они сообщаются между собою чрез тайные каналы по воздуху, складываются вместе на невидимых счетах природы, и итог их обнаруживается иногда чрез девяносто девять лет в сотое.

*  *  *

Тридцатилетняя война переменила вид Европы, а от какой копеешной свечки загоралась она в Богемии! Кто бы поверил, что простолюдины Чешские, запирая низменную церковь Протестантов в Клостерберге, произведут кровопролитную войну между всеми Европейскими Государствами и Вестфальский мир с его всеми огромными следствиями! А какая связь этой распри Католиков и Протестантов Чешских с первыми Богомилами, Павликианами, и последующими Гусситами?

*  *  *

Происшествия для нас иероглифы, которых сокровенного смысла мы не постигаем, которых одни только наружные узоры нас прельщают.

*  *  *

Государства, как люди, умирают от старости, скоропостижно, ударом, от истощения жизненного начала, естественного или насильственного.

*  *  *

Какая связь между первыми индульгенциями для Крестоносцев с индульгенциями, за которые вспыхнула Реформация?

*  *  *

Перкинс, Фультон! Да будут благословенны имена сии! Где приуготовились и совершились великие перевороты, переменившие лицо земли? В келье Шварца, на чердаке Гутгенберговом, в рабочей Колумба, в каморке Канта или Шеллинга.

*  *  *

Каждый человек действует для себя, по своему плану, а выходит общее действие, исполняется другой высший план, и из суровых, тонких, гнилых нитей биографических сплетается каменная ткань Истории.

*  *  *

Любопытно наблюдать, как Государства выходят на общую сцену, играют роли первоклассные и второклассные, уступают место одно другому, возвращаются в свои границы, занимаются внутренними делами и проч., — как центр политики переносится из страны в страну: то в Испанию, то Францию, то Германию, то Англию, то Швецию, то Россию… Какая череда наблюдается ими?

*  *  *

На Истории лежит еще семь печатей.

*  *  *

Первые войны предпринимаемы были из охоты воевать, от избытка физической силы, как кулачные бои.

Любопытно и мелочи сравнивать в Истории: кому неизвестен соблазнительный процесс предпоследней Английской Королевы! Но у Англичан был уже такой же, и в том же отвратительном виде, процесс Анны Булен.

У Иоанна Грозного было шесть жен, у Английского Иоанна, то есть Генриха, столько же. Их смертные болезни (и предвещания, коих оба верили) такие же.

Принцы с титлом Анжу счастливы на получение престолов (Неаполитанский, Польский, Английский, Испанский, Голландский).

Тремя братьями кончилась прямая линия Людовика IX: (Людовик X, Филипп V и Карл IV), и линия Валуа (Франциск I, Карл IX и Генрих III).

Генуэзцы первые начали ездить морем в Палестину, Генуэзцы же открыли и Америку.

Начало древнего Рима при Ромуле, Императорского при Августе, а конец при Ромуле Августуле.

Константинополь основан Константином и упал при Константине^

Отторжение Нидерландов от Испании и Американских Штатов от Англии.

Сравнить намерения Александра Македонского и Наполеона, (Вавилон и остров Св. Елены), Филиппа Македонского с Фридрихом Великим, Людовика XIV с Юстинианом, революции Французскую, Английскую, Шведскую, Датскую.

После революций Английской и Французской прежние династии вступали на престол, (в Англии — Стюарты, во Франции — Бурбоны), и потом опять уступали место другим (Дома Ганноверский, Орлеанский).

*  *  *

Примечается иногда как будто б один дух во многих людях: например, в прошедшем столетии не один ли sensus humanitas между Американцами у Франклина, между Немцами у Гердера, между Французами у Руссо, между Русскими у Карамзина и между Англичанами у Стерна?

*  *  *

Лев X, величайший покровитель наук и искусств, для построения церкви Св. Петра в Риме нуждается в деньгах, и решается грубым невежественным Немцам (он верно такими почитал их) продавать индульгенции, — и вот первый повод Реформации. Странная судьба Льва X: он действовал на просвещение с умыслом и без умысла, желая и противясь.

*  *  *

Феодалы угнетали народ сперва из своих замков во Франции, а потом из дворцов, определяясь в службу и занимая высшие места. Сперва вооружались против них Короли, а потом — граждане.

*  *  *

В недрах Государств основываются теперь новые Государства авторами и богачами.

*  *  *

Почему Польша, при близости своей к Европе, при ранних связях с нею и Римским двором, с Латинским языком между духовными, начав образование в одно время со всеми Европейскими Государствами, не снискала своему языку такого внимания как Россия? Точно то же должно сказать о Швеции, Дании, Нидерландах.

*  *  *

К Цезарю и Наполеону власть пришла сама собою, потому что они были способнее всех своих современников.

*  *  *

Не должно объяснять деяния народа его законами, учреждениями, но законы и учреждения его Историею: деяниями производятся законы и первым разумом бывает нужда; потом законы и учреждения в свою очередь в руках правителей перегоняют народ и разум действует на нужду.

*  *  *

Сравнить инструкции древнего Римского Сената и наставления Пап своим легатам, вообще всю Историю Рима языческого и Христианского параллельными линиями: Римских Консулов и рыцарей духовных орденов и т. п.

*  *  *

Прежде не было обязательств, договоров письменных — какая трудность, казалось бы, для суда! Но подсудимые были простее, и из слов, из глаз скорее можно было узнать истину, чем из нынешних подробных следствий. — А в затруднительных случаях испытание огнем, водою, железом, к которому все имели доверенности.

*  *  *

В языке происходят изменения, кажется, случайные, а взгляните на всю его Историю — это развитие правильное, по общему закону.

*  *  *

Завоеватели оказали ту великую услугу человечеству, что соединяли многие народы вместе, чем облегчались мена понятий и распространение всяких нововведений между ними. Всякий следующий завоеватель захватывал пространство обширнейшее в сравнении с своим предшественником: Халдеи, Персы, Македоняне, Римляне.

*  *  *

Если б не было Филиппа II, то не было бы и Голландской Республики, в которой вскоре после Филиппа II печатался Спиноза, (несмотря на тогдашнее мнение об нем), и находили себе убежище все изгнанники. А Анархия производит деспотизм и крайности сходятся.

*  *  *

В древней Истории было больше мужей доблестных, в новой — добродетельных.

*  *  *

Вот является гений: он стоит в самом низком ряду между своими современниками; вдруг маловажный случай, одно слово, движение, один взгляд дает ему почувствовать его назначение. Он содрогнулся. Неизмеримая, блестящая будущность пред ним открылась. — Он окидывает проницательным взором все окружающее, видит все средства, — порывается из толпы. Препятствия падают: вот он поднимается выше и выше. Всякий день новые миллионы укладываются в его подножие. Уже он выше всех. Но внутренняя сила все влечет его; подножие не может уже поддерживать, и вот стремглав падает он в такую же неизмеримую пропасть, и клик удивления вырывается из уст всего человечества в память о Наполеоне.

*  *  *

В новой Истории больше великих происшествий, или лучше — происшествия увеличиваются, действия их распространяются; круги концентрические.

*  *  *

Испанцы мало принимали участия в Крестовых походах. Это может быть одна из причин, почему они отстали от других Европейских Государств.

*  *  *

Взятием Константинополя Крестоносцы дожгли Александрийскую библиотеку.

*  *  *

Чем Государства образованнее, тем более точек соприкосновения между ними, тем больше поводов к неудовольствиям и войнам — до полного образования, или, еще прежде, до большего занятия домашними делами. Ученые ссорятся чаще всех.

*  *  *

Почему от Греческого языка не произошло никаких языков?

*  *  *

Время Августово потому ставят иные высоко, что смотрят на него, как на окончание славного республиканского времени; а если посмотреть на него, как на начало последующих ужасов?

*  *  *

Период от Августа до Ромула Августула — есть болезнь, старость Рима, низводившая его постепенно в могилу. Такое огромное тело не могло разрушиться скорее. (При Антонинах ему стало было легче, но естественно ненадолго.)

*  *  *

Не представляет ли литература каждого народа какого-либо элемента литературы вообще? Языки — также.

*  *  *

Если бы Геркулан и Помпею не завалило лавою, то мы по сохранившимся и переделанным городам не получили бы такого ясного понятия о городах древних. — Геркулан и Помпея живут по смерти.

*  *  *

В воздухе всегда одна соразмерность составных частей: на долей азота оксигена. Не бывает ли подобной соразмерности и в нравственном мире?

*  *  *

Наполеон, если верить ему, хотел передвинуть людей на несколько столетий вперед, хотел заменить собою, пережить человечество в продолжение нескольких столетий, но судьба, необходимость, или этот X хотел, чтобы сии столетия развертывались не в сокращении, а сполна, и он упал, упал от безделиц, получивших свою значительность, магическим прикосновением судьбы, от задержки Груши, от ошибки Вандама и тому под. Что же значит личность?

*  *  *

Человек должен иногда спать для восстановления сил своих; Государство так же; и человечество, — разница та, что общего сна, так как и общей ночи, не бывает, и солнце, закатываясь для одной части света, восходит для другой.

*  *  *

Какое значение имеет владение Крестоносцев в Константинополе?

*  *  *

Не живет ли один народ более настоящим, другой — прошедшим, третий — будущим?

Всякое происшествие, как всякое движение по закону механики, есть следствие многих частных причин и сил.

*  *  *

Горы сперва помогали распространению образования, а потом мешали.

*  *  *

Всякое происшествие можно сравнить с шаром: с новой точки представляется он новой стороной, которая слитно соединяется со всеми прочими. Так Крестовые походы соединены с духом Христианской Религии, с политикою Пап, с феодализмом, рыцарством, торговлею, рабством, правлением, силою Турецкою, падением Константинополя, а сии — между собою и с новыми происшествиями…

*  *  *

От чего не могло образоваться наследование престола после Августа в одном роде? Замечательно, что первые Императоры, как нарочно, были бездетны.

*  *  *

Христианская Религия заставила нового человека углубиться в себя; варварским феодализмом необходимо всякое семейство начало сосредоточиваться в своем жилище, и жизнь семейственная взяла верх над общественною. Неудивительны ли сии одинакия следствия от разнородных причин? Какая разительная параллельность! Кто так искусно с разных сторон приводит человеческие действия, мысли и чувства к одной цели?

*  *  *

Так точно женщинам, освященным Мариею, Христианская Религия дала права их, и вследствие феодализма, политического явления, развивавшегося из своего начала, независимо от Христианской Религии, женщины начали принимать участие в жизни.

*  *  *

Мысль, как неприметное зерно, заронилось между людьми; но горы и горы предрассудков и заблуждений ложатся на нее; изредка в течение столетий проходят гении, которые замечают ее во мраке, уразумевают возможное влияние на человечество и со вздохом отчаиваются в ее появлении на свете из-под гнетущих камней; — но вот гремит гром, содрогаются основания земли, прах, взметенный до облаков, наполняет воздух — это она, дожив до своего часа, прорывается чрез все плотины, покрывает землю развалинами, и среди тьмы окружающей лучезарной звездою является на небе и призывает испуганное человечество к новой жизни.

*  *  *

Представим себе, что все деяния человеческие откликнулись. Вот была бы самая полная и верная История — прошедшая жизнь рода человеческого в уме, но науку все еще должно бы создать, т. е. найти законы этих дивных словес.

*  *  *

Говорят, Голландия упала с Утрехтского мира. Политическая Голландия в отношении к прочим Государствам, — так, но не вообще: если меньше внешнего блеску, то больше, может быть, внутреннего счастия, и обмен выгоден: о государствах не должно судить, как о частных лицах.

*  *  *

Политика до сих пор основывается на предполагаемых нарушениях права, обидах, оскорблениях, разрушениях, злоупотреблениях силы и пр.; но когда же люди будут лучше думать о себе?

*  *  *

Феодализм обозначил окружность Государств, а самодержавие назначило им центр. Сила средобежная и сила средостремительная.

*  *  *

Нашествие дикарей, феодализм, рыцарство, Крестовые походы, Тассов Иерусалим, Сервантесов Дон-Кихот.

*  *  *

Государства состоят из земли и людей и ограничиваются Рейном, Альпами, Океаном, но есть еще Государства — такой-то мысли, такого-то верования, богословского, философского, политического, и их границы, их бестелесные связи распространяются, стесняются, сглаживаются, переносятся… напр., Иезуитский Орден, Французская Философия XVIII века, школа Аристотеля.

*  *  *

В каждом Государстве есть семя, из которого оно развивается и распространяется. Такой зародыш в Русском Государстве — Москва, во Французском — Париж, в Прусском — Бранденбург, а Австрийском — собственная Австрия.

*  *  *

Учреждение бессменных войск, не говоря о политической важности, было вместе и великим шагом к достижению общей человеческой цели: дотоле всякий, волей и неволей, должен был носить оружие, и когда же было думать об усовершенствовании? — А со временем не будет и насильственных наборов, и воины будут наемные, как гражданские чиновники, а со временем не будет и воинов, ибо все станут мирными людьми.

*  *  *

Предметом Истории полагают обыкновенно действия человеческого рода, происшествия. Но почему не удостоить сей чести помышления, чувствования? Они суть семена и плоды действий, и необходимо в них отражаются. История ума и сердца человеческого должны составлять важнейшую часть Истории, и в определении сей последней непременно быть упомянуты.

*  *  *

История для нас есть еще поэма на иностранном языке, которого мы не понимаем, и только чаем значение некоторых слов, много-много эпизодов. — А сколько мест искаженных в нашей рукописи от невежества, ограниченности переписчиков! Историю надо восстановлять (restauräre) как статую, найденную в развалинах Афин, как текст Виргилиев в монастырском списке.

*  *  *

Борется душа (секты, партии); борется и тело (страсти, войны).

*  *  *

Все древние Государства начали свое образование посредством иностранных поселенцев. Так, к Египтянам пришла каста жрецов, вероятно, из Индии; Греки получили образование от Египтян и Финикиян, которые сверх того развезли его по берегам Средиземного моря. Потом Греки дополнили оное своими поселениями еще далее, образовали Римлян, Римляне — Германцев и т. д.

*  *  *

Новые народы развозят образование с мечем в руках (Европейцы в Азии, Африке и Америке).

*  *  *

Древние колонисты скорее сообщали свое образование аборигенам; ибо расстояние между ними было еще не так велико.

*  *  *

Какое удивительное стечение обстоятельств видим мы на древнем Египте и Вавилоне! Страны сии находятся на дороге с Востока, близ колыбели человеческого рода, и потому необходимо должны были заселиться рано. — Люди не могли идти далее, ибо бесплодные песчаные степи не представляли им ничего приманчивого. Вот причина ранней оседлости. — Нил, как Евфрат, представил новым поселенцам величайшие затруднения, кои необходимо надо было преодолеть, чтоб не умереть с голоду; умственные способности приведены в движение, и вот одна из причин раннего образования, влияние на весь род человеческой.

*  *  *

Политики впадают иногда в большое заблуждение, опираясь в своих положениях на Историю: так было, следовательно, так и должно быть. Нет. Потому-то именно и не будет, что было. Обстоятельства и отношения, развивая особые начала, беспрестанно изменяются, и ни одна минута не бывает похожа на другую.

*  *  *

Уравновесить Государства так же легко, как уравнять частных людей: завтра разбогатеет и усилится тот, кто умнее, деятельнее, проворнее.

*  *  *

Есть много нелепых мыслей в Истории, которые пользуются правом давности; никто до них не касается. Кто опровергает их, тот, кажется, не оказывает никакой услуги: так просто и легко по-видимому было уничтожить заблуждение; но не всякий, как Колумб, умеет поставить яйцо на носок.

*  *  *

Французская революция началась анархиею, за нею следовал деспотизм; то и другое разрешилось в хартии Людовика XVIII. Не есть ли это сокращение всей Французской Истории — и многих других?

Представительный образ правления опять переходит чрез параллельные ступени.

*  *  *

Величайший человек есть — человечество.

Усладительно, занимательно следовать за жизнию растения, животного, но развитие человечества в его мыслях, чувствах, действиях — какой великий предмет! И хотя все науки сестры, но должно отдать старейшинство Истории. Как человечество выше, например, царства животных, так и История выше Зоологии, вообще, сравниваемые одна с другою, а не в отношении к их действию, влиянию на человека.

*  *  *

От деяний человеческих можно отвлекать, отвлекать, отвлекать, сокращать их как дроби, выражать их формулами более и более краткими, без имен людей, народов, мест, лет, даже до кратчайшей: я есмь. (Сии формулы более всего любят Немцы — это их мир). Но ни одну из сих формул нельзя понять, уразуметь вполне, не знав, из какой она сокращена и т. д. вплоть до первого индивидуального, атомного, действительного исчисления летописей и преданий. Мы можем понимать общие идеи, формулы, суммы соответственно тому, как знаем слагаемые, подробности, частности. До Иркутска верст, мы знаем все, но только тот живо вообразит расстояние, кто проехал все сии версты. — Выражение, «человек — сын персти» очень понятно, но оно несравненно понятнее для того, кто обнял на всех странах и народах связь Истории с Географиею. — «Крестовыми походами Европейцы пробудились» слова простые, но прочтите хотя Историю Мишо, и это выражение примет для вас смысл гораздо обширнейший.

С другой стороны, нужны общие обозрения: так, пройдя пространство, гораздо удобнее представить его себе в верстах, чем в вершках или аршинах, не говоря уже о высшем значении.

*  *  *

Чем отличается эгоизм древнего человека от эгоизма нового человека?

*  *  *

Почему вы знаете, что в эпоху падения Государств не кипели души, не совершались великие святые тайны в сердцах человеческих; не было больше жизни, чем в эпоху их славы? — Кто жил больше — Тит Ливии или Тацит? Разрушаются только скудельные формы — дух бессмертен.

*  *  *

В древней Истории всего мира, как в первоначальной Истории всякого государства, как в юношеском возрасте, действует сила средобежная, от Востока; в новой Истории — средостремительная, опять на Востоке. Сперва действие, потом познание.

*  *  *

Есть магнитные линии в земле; есть линии, по коим идет образование.

*  *  *

Происшествие — это луна, которая является под разными фазами, смотря по тому, с какой стороны обратить на нее внимание.

*  *  *

Пятьдесят третий год примечателен в жизни великих людей: на оном кончили жизнь Альфред, Петр, Ломоносов, Наполеон, Валленштейн, Тасс, Кромвель, Шекспир, Виргилий, (Франциск I), Иоанн Грозный, Борис Годунов.

*  *  *

Как удивительно сохранилась во время буйных войн средних веков и стоит теперь черезполосная Германия среди Европы, разделяя ее на Восток и Запад, не допуская до больших общих войн и пр. — Вот явление. Его можно изложить анатомически и физиологически, т. е. показать, как это сделалось, от каких причин и обстоятельств. — Это труд великий, но можно взять выше и вывести, что среди Европы непременно должно быть Государство такого рода, чтоб ее История была тем, что она есть и т. д. — то же приложить можно и к другим происшествиям или Государствам.

Война должна была быть, почему, когда, долго ли?

*  *  *

Всякое событие есть как бы особое творение и живет в своих действиях; оно выросло из своего семени и дает свой плод. Всякое событие можно вырвать из общей цепи и рассматривать таким образом, подобно какому либо прозябаемому или животному. Можно расковать всю цепь, (хоть она и не скована, положим) и отделить кольца ее, одно от другого, перевести в них время на пространство, и распределить соответственно тому или другому царству — происшествия параллельно с произведениями.

*  *  *

Почему у древних не было Истории и даже опытов для нее?

*  *  *

 

Испанское, Французское, Итальянское Государства происходят от Римского; языки Испанский, Французский, Итальянский — также от Латинского.

*  *  *

Может быть один человек во всем мире, (плод всего мира), шествуя путем Христовым, с чистым сердцем, благою волею, уразумеет Историю в какой-нибудь краткой формуле, достигнет самопознания и поймет: я есмь, во всем смысле… и круг Истории, от вкушения плода Адамова, заключится.

*  *  *

Первые Короли (я говорю о XV и XVI веке), были только что хозяева, которые думали о Королевствах, как о своих имениях. Благороднейшие понятия о Государствах и государственных пользах относится к позднейшему времени, как и самые Государства в истинном значении этого слова.

*  *  *

Взгляните на реку весною за минуту пред вскрытием: как спокойны и неподвижны ее скованные воды! Но вдруг треснул лед, поднялась вода и взвороченные глыбы бурной чередою, одни через другие, понеслись в далекое устье. Вот всеобщее движение народов в IV и V веках. — Но кто им дал этот первый толчок? От чего они, дотоле спокойные на своих местах, вдруг, кольца электрической цепи, прониклись одной силой и устремились куда глаза глядели, как будто не владея собою?

И потом все уселись, успокоились!

Ловить такие минуты — мудреная задача для Историков-Философов; изображать их прекрасная задача для Художников-Историков.

*  *  *

У кочующих народов нет любви к отечеству. От чего?

*  *  *

Любовь к отечеству есть физическая связь с корнем нашим в той земле, на которой мы растем, с воздухом, которым питаемся и пр., и духовная связь с языком, образом мыслей, прошедшим и настоящим временем. Обрежьте все сии видимые и невидимые нити — тоска по отчизне. В какой период народа любовь к отечеству бывает сильнее, когда ослабевает естественно и почему?

*  *  *

Различие племен, составивших Государство, идет чрез все веки и переходит по всем формам — звания, секты, школы, партии, образы мыслей. Как это удивительно!

*  *  *

Первые театральные зрелища в древнем мире были религиозные, (празднества Бахусу; в Риме трагедиями умилостивляли богов). И в новом мире священная История прежде всего вышла на сцену.

*  *  *

Аристократия есть исправленный феодализм.

*  *  *

Биография Наполеона, Шеллинга — есть уже История.

*  *  *

Много заблуждений происходит от того, что мы по языку нашего времени судим об языке древнем: язык у всякого народа сначала был гораздо меньше, по мере его понятий; послушайте теперь крестьянина — сколькими словами он выражает все свои мысли! Знать несколько соседних языков было гораздо легче. Язык разрастается соразмерно с народонаселением, временем жизни и пр.

*  *  *

Политическая История имеет связь материальную: в году война, в заключен мир и т. д. Это есть одна из причин, почему ее так долго принимали представительницей всей Истории; в других явлениях труднее находить связующую нить.

*  *  *

Для нравственного мира, для Истории есть свои шесть дней творения: какой ныне день у нас, в мире, в том или другом Государстве?

*  *  *

Распоряжение, за которое Историки прославляют какого-нибудь Папу или Министра, принадлежит часто его скромному секретарю или Секретареву писарю — зачем же такие лживые похвалы в Истории? Пусть там говорят только дела.

*  *  *

Немцам предназначено судьбою разрушить два Рима: Империю и Гиерархию. Славяне в том и другом разрушении принимали большее участие (Вандалы, Гус), но оно до сих пор еще не определено.

*  *  *

Количество воды в Государстве не должно ли брать в расчет при взгляде на Историю?

*  *  *

Лигисты хотели повторить над пресекавшейся династией Валоа, что Пипины сделали над Меровингами, а Капет — над Каролингами.

*  *  *

Вот два зерна — они очень похожи между собою, но из одного вырастет дуб, а из другого — пальма: так в сходных началах Государств заключаются зародыши их будущих видоизменений.

*  *  *

Бывают какие-то решительные битвы, после которых Государства, в том или другом отношении, не могут подняться: так после рассеяния непобедимой Армады упала Испания; так после сражения при Лепанто не могла возникнуть морская сила Турции; так, после Полтавского сражения Швеция вышла из первого ряда Государств Европейских.

*  *  *

Для мест есть также счастье: Венеция, Париж, Москва, Петербург, Одесса. (Другие по естественному положению своему должны возвеличиваться: Александрия, Константинополь).

*  *  *

Формы Государств разрушаются, возникают, изменяются, а народ под ними идет своим путем, шаг за шагом: Голландия под владением Бургундских Герцогов, Австрийских Принцев, Испанских Королей, своих Штатгальтеров, республикою, при Наполеоне, теперь Греция в период Персидских войск, междоусобных, при Александре, в союзах под властию Римлян, восточною Империей.

*  *  *

Совершенствуются породы растений при тщательном и умном хождении за ними, с соблюдением тех и других условий; породы людей так же.

*  *  *

Человечество живет, как человек. Это таинственное лицо, которого образа мы не видим.

*  *  *

Человечеству больше всего мешают люди.

*  *  *

И никак не удалось Италии приобрести политическую независимость в новой Истории; она не выходит из-под чуждого влияния: Лангобарды, Карл Великий, Немецкие Императоры, Французы, Австрийцы. (Нечего говорить о некоторых блестящих метеорах.) Как будто земля лишилась силы поддерживать свою самобытность, истощив ее с такою славою в древнее время. Впрочем и Наполеон — сын Италии.

*  *  *

История загромождена теперь формулярными списками.

*  *  *

Как в царстве прозябаемых между высокими пальмами, прекрасными лилиями, душистыми нарциссами есть мхи, лишаи и водоросли, так и в роде человеческом в одно время с Немцами, Французами, Русскими, живут Кафры, Готтентоты, Чуваши — и все они чувствуют бытие свое, имеют собственные свои наслаждения и могут подниматься выше в своем образовании. — Может быть, балласт необходимый, если не что другое, — азот нужный для бытия воздуха.

*  *  *

Историк своей мыслию дополняет иногда пропуски в Истории и не ошибается.

*  *  *

Пресвятая Дева Мария есть венец древнего мира, кольцо связующее древнюю Историю с новою.

*  *  *

Как ни один атом не может пропасть из мира физического, из природы, так малейшее движение духа в каждом человеке, взгляд, чувство, поступок, мысль, входит в состав, дальше или ближе, великих, всемирных происшествий, хотя для нас не видны, разумеется, все бесчисленные средние кольца, коими оно связывается с ними: например, одно мгновение в сражении при Лоди и переменилась вся История Наполеона, Европы, рода человеческого. История Русская от той минуты, в которую погиб Царевич Димитрий, до вступления на Престол фамилии Романовых.

*  *  *

История обсекает великое происшествие от всех мелочей, из коих большая часть недоступна никакому микроскопу.

*  *  *

Объясняют упадок Рима, Византии, Халифата, Аристотеля. Иные Историки даже порицают, осуждают. Они хотят как будто доказать, что Рим, или X, или Z простоял бы, если бы тех или других причин, отысканных ими, не было. Вот ошибка! Сии причины — в естественном порядке вещей: неужели можно писать рассуждения о причинах смерти столетнего старика? Взгляните на растение: наступит осень, — как вы его ни грейте, ни поливайте, оно завянет.

Надо оборотить объяснение и показать только, какими болезнями сопровождалась кончина того или другого Государства, и от чего произошли сии болезни; а болезни, те или другие, под тем или другим видом должны были произойти непременно. Государство развивалось естественно, как дерево из своего семени до известной высоты, толстоты и крепости, за коими следует слабость. Задача Историка снять верно с природы это развитие и показать, по каким причинам, при каких явлениях, истощилась жизненная сила.

*  *  *

Сравнить древние звания с новыми. Что есть у новых народов, похожего на касты? Как оно образовалось? О переходах из звания в звание у новых народов.

Сравнить Историю званий во всех европейских Государствах, их первоначальные видоизменения, развитие.

Отсюда можно сделать отвлечение и представить последовательно Историю начала. От чего духовенство в Восточной церкви составляет особое наследственное сословие, а в западной — нет. А дворянство наоборот: на востоке Европы, то есть в Славянских Государствах, оно восполняется из всех сословий; на западе же — это особое, почти неприступное сословие.

*  *  *

Как произошло отдельное сословие Духовенства, которого долго в начале Христианства не было, и которое стало образовываться уже тогда, как размножились Христиане, и получили нужду в особых надзирателях, учителях и тому под.?

Как выстроилось это здание духовного Государства в том или другом Государстве, как все они соединились между собою и составили одно, которого средоточием на западе сделался Рим и Папа?

Объяснить отличие востока в этом отношении.

Древнего мира.

Почему черное Духовенство на востоке важнее?

*  *  *

Безбрачия на севере не наблюдалось и после Григория VII: Лютер следовательно выразил только общую мысль в этом отношении.

*  *  *

В древнем или Азиатском мире, подле истинной Теократии Еврейской, мы видим в начале Истории Теократию и по всем Государствам — от Китая до Египта. Показать на линии все сии видоизменения.

История новых Государств с IV и V века начинается также Теократией этого рода.

Итак, чем отличается древняя Теократия от новой? Изложить Историю той и другой с их реформациями.

*  *  *

Первое духовное соединение гражданских обществ между собою производится Религиею, которая стирает мало-помалу и национальные различия между людьми. Это соединение имеет свои постепенности, и, начинаясь, может быть, почти механически, одухотворяется более и более к тому времени, как будет едино стадо и един пастырь.

*  *  *

В недрах Религии начались или образовались Европейская наука, (первые ученые — духовные, и первая наука — Богословие, библиотеки — в монастырях) и искусство, (живопись, зодчество, музыка — в храмах, театр) и язык (летописи отечественные), и право (судебная власть духовенства).

Как выстроилось здание догматов Христианской Веры?

*  *  *

Какая борьба была между членами церкви? Наружная — касательно выгод, прав, почестей; внутренняя — касательно мнений, верований, а между тем церковь, независимо от них, преуспевала, преуспевала.

И каждое Государство в этом смысле есть Synthesis oppositorum.

Но что же не Synthesis? Беспрестанно, повсеместно борется тело и душа, природа и человек, конечное и бесконечное.

*  *  *

Не содействовали ль ереси более всего к тому, что понадобился глава церкви на западе?

*  *  *

Мы видим, что Рим должен был овладеть западом духовно, как прежде владел телесно; рассмотреть, как подгонялись действительные события к этой необходимости; от каких обстоятельств Римский Епископ, прежде равный (если не низший) прочим, возвысился после над ними. Сделался Папою, Григорием VII.

*  *  *

Политические партии были прежде религиозными: Протестанты, Гугеноты, Янсенисты, Пресвитеры, Гомаристы, Диссиденты. (Раскольников остановил Петр Великий).

В древнем и восточном мире также расколы Еврейские, Мугаммеданские, Индийские.

*  *  *

Германия сохранила феодальную форму до нашего времени. Для чего нужно было, чтоб она осталась такою? Каким образом она уклонилась от общего преобразования Европы, когда во всех Государствах основалось единодержавие? Верно в первой ее Истории было какое-нибудь важное отличие от Истории прочих юго-западных и северовосточных Государств Европейских — и вот другая История, Имперские чины, Курфюрсты, избирательное правление, федеративный союз.

*  *  *

Рассмотрите все великие происшествия: Александровы завоевания, или Константина, или Крестовые походы, Реформацию, Наполеона — то ли произошло от них, чего хотели действующие лица? Нет, а то, об чем они и не думали. Люди действуют сами по себе и для себя, а человечество — само по себе и для себя. В этом большом человеке уравновешиваются по закону необходимости все противоположные силы людей, действующих по закону свободы.

*  *  *

Каждое происшествие имеет два смысла, или лучше, имеет свою душу и свое тело, божественную идею и скудельную форму; одною оно относится к высшим законам, законам необходимости, — другою к личностям человеческим, законам свободы.

*  *  *

Напрасно хлопочут найти изобретателей первых важнейших вещей для удовлетворения человеческим потребностям: резких изобретений в древности не было — они шли вверх по возвышенности неприметной, так что почти и не было изобретателей.

Так нельзя условить постепенностей образования: оно льется как время. Только в эпохах видишь изменение, успех, но невозможно следовать за ним по периодам.

*  *  *

Восточная или лучше Азиатская История (инстинктуальность, созерцательность, сосредоточенность), перешед с одной стороны, так сказать озападясь, с другой продолжается в прежнем виде, утверждается и развивается на Востоке.

*  *  *

Читая Немецкой параграф из введения в Историю, чувствуешь себя в каком-то новом мире отвлеченных слов, которые калейдоскопируются пред тобою самым странным образом: откуда там начало, об чем там толк, какой конец — настоящий casse-tête, в котором, разумеется, есть много прекрасных вещей. Всякий другой выведет это иначе. Есть, кажется, какой-то собственный прием при размышлении у всякого народа, свой путь, естественный метод. Взгляните с этой стороны на страницу Русскую, Французскую, Немецкую. По таким-то национальностям один поэт нравится здесь меньше, там — больше.

*  *  *

Город в древней Монархии есть первоначально стан покоряющего кочевого народа. В новом мире чиноначалие кочевого народа приложилось к земле и ее обитателям (феодализм), а города были уже готовые.

*  *  *

Каждая наука имеет свои таинства: таинство Истории — связь законов необходимости с законами свободы. Признаюсь, мне странно видеть, как многие мыслители могут до такой степени обманываться своею логикою, своею оптикою, что почитают себя понимающими это таинство, или, по крайней мере, стыдятся — как будто не понимать его.

Ищите хотя соответствия — один здесь, другой там. Потом заместятся промежутки. Наконец, те и другие законы вытянутся параллельными линиями. А все еще не понята будет связь. Мы знаем, по крайней мере, по краям, что принадлежит телу, и что принадлежит душе, а как они соединяются?

Это таинство — залог доказательства будущей жизни для ума, у сердца есть другие…

*  *  *

Новая западная Европа получила тело варварское, душу Христианскую, а учителем мир классический.

*  *  *

Государь есть необходимость в новых Европейских Государствах, а посмотрите, какими удивительными путями развилось это понятие и установился этот верховный сан ко благу всего человечества: предводитель орды дикарей, разрушивших западную Империю и поселившихся на ее развалинах. В чем состояла власть его? Борьба его детей с детьми его сподвижников; они лишаются своего могущества и нисходят на одну степень с своими вассалами. Еще множество ступеней, города и среднее состояние, строевое войско, наконец, Людовик XIV. Новые противники.

И все сии явления на одной и той же линии, несмотря на все превратности.

*  *  *

Учители Права Естественного говорят о каких-то договорах, выговариваемых и подразумеваемых, в силу коих составились гражданские общества. Нет — общества составляются как минералы, нарастая снаружи, и условия начинаются только теперь.

*  *  *

В Истории Государств можно также различить минеральную эпоху, растительную, животную, потом человеческую, сперва телесную, а после душевную… Сравнений можно сделать множество, частных и общих, ибо везде господствует один закон.

*  *  *

Как удивительна судьба Константина Великого, и судьба Константинополя, столицы Религии Христианской, а потом Мугаммеданской.

*  *  *

Каждое происшествие представляется нам отдельно, но видеть вдруг всю длинную цепь причин, коих оно есть произведение, и всю длинную цепь следствия, коих оно есть причина, и связь его с другими происшествиями, их причинами и следствиями, как тот Пророк, который внимал и

……неба содроганье
И горний Ангелов полет,
И гад морских подводной ход,
И дольней лозы прозябанье.
Какое зрелище! Какой узел?

*  *  *

Какую цель имели Римляне в своих завоеваниях? Удовольствие иметь лишнюю землю, обогащаться единовременно? Очевидно, какое-то физическое, невольное влечение — поток стремящийся.

*  *  *

Один город, или лучше один Сенат, покоряет столько царств и народов и содержит их в повиновении столько времени. — Разобрать механизм этого явления с сей точки. И все-таки были нищие в Риме.

*  *  *

Деспотизм старого мнения, самый сильнейший из всех деспотизмов Азиатских и Европейских, наслаждается еще всеми правами своими, и мало отважных, твердых гениев, которые бы освободились из-под его ига целые и чистые: История со времен отца своего Иродота попалась в колею политическую, (тогда так было должно), до сих пор не может выбраться из нее, и в продолжение , лет является людям в частной личине, которую невежи силятся еще выдать за все благообразное лицо ее.

*  *  *

В древней Истории — многобожие и Республика, в новой — единобожие и Монархия.

*  *  *

К древним народам приносили образование; новые (западные) ходили за ним, без намерения, впрочем. Восточные Европейские племена (т. е. Славяне) во всем составляют средину между Европейской и Азиатской жизнию.

*  *  *

Царства поглощаются одни другими, как реки, впадающие в море: Москва впадает в Оку, Ока — в Волгу, Волга — в Каспийское море. Малоазиатские царства покорены Лидийским, Лидийское и Мидийское — Персидским, Персидское — Македонским, Македонское — Римским. В древнем мире одно царство преимуществовало всегда над всеми прочими; в новом мире все пошли рядом, и после, как вошли в связь, преимущество стало гораздо слабее, идеальнее.

*  *  *

Запад Азии выступил сперва на сцену в древнем мире, в новом мире — Запад Европы.

*  *  *

В новом мире Монархии основаны наступательно, а Республики — оборонительно.

*  *  *

Древние воевали народами, а новые — войсками: стотысячное древнее племя могло делать то, что ныне пятимиллионный народ.

*  *  *

Такие-то растения выражаются таким-то. Это можно приложить и к Истории, отвлечь от происшествий лица и сказать, что Платон, например, выражает собою мысль древнего человека, Сократ, Цезарь, Катон — то-то и пр. Бывают представители начала, эпохи и т. п. В таком-то народе повторились такие-то; этот народ есть такой-то орган человеческого рода.

*  *  *

Определить вообще отношение Истории лично к тому, кто ею занимается.

*  *  *

Всякое происшествие имеет две причины — одну наружную, частную, очевидную, так сказать, физическую, другую — внутреннюю, общую, потаенную, духовную. Сии две причины соединяются между собою таинственно, или лучше одна другой служит выражением, как слово — мысли.

*  *  *

Первоначально духовная власть была одна с политическою (у Египтян, Эфиопян, Индийцев); потом они разделились, преимущественно в новых Государствах, но все-таки разделение начинается первенством духовной (гиерархия средних веков).

*  *  *

Рядом ли идут образование умственное, нравственное, эстетическое, гражданское или отстают одно от другого, — показать это на Истории. Вопрос весьма важный, особенно по отношению к противникам просвещения.

*  *  *

В грубых гражданских обществах личные достоинства (храбрость, телесная крепость, смешливость) давали право на первенство, и повиновение предводителю основывалось на собственных выгодах каждого члена. Это одна из причин о происхождении деспотизма Восточного и Западного феодализма.

*  *  *

Войны Филиппа с Нидерландами и прочие его предприятия против Англии, Франции и Германии суть каналы для разлития Американского золота и серебра по Европе.

*  *  *

Affranchissement des communes есть первая половина революции. Среднее состояние, города отказались сначала от повиновения феодалам, а в революцию они боролись с дворянством, произошедшим от них.

В революцию Галлы свергли иго Франков, как сказал гениально Наполеон.

*  *  *

Происшествия, лица, идеи возобновляются, как будто выходят новыми изданиями, исправленные и умноженные; или в происшествиях природа усиливается постепенно, как в растениях или животных или органах выражать ту или другую мысль свою, достигать той или другой цели: сравнить Историю фронды с Историею революции, Людовика XIV и Наполеона, Марльборуга и Веллингтона, Лувуа и Карно, (не обращая внимания на их личности), изгнанных Гугенотов и эмигрантов революции.

*  *  *

Взгляните на развитие царств природы: прозябаемых, ископаемых или животных, так можно, кажется, отыскать следы развития и в Истории народов. — Занимательно отыскивать людей в разных Государствах, назначенных для одного того или другого дела. Иногда человек заменяется в другом Государстве происшествием, в третьем — учреждением и тому под.; здесь причина внутренняя, там внешняя.

*  *  *

Завоевания Людовика XIV — блестящи, велики, но изгнанные им Гугеноты, распространив Французской язык и образ мыслей, передавая после все новые идеи своего отечества, были, хотя и отрицательно, под другою формою, большими завоевателями. В этом отношении Французская эмиграция во время революции есть одно из самых важных ее следствий для Европы, хотя, с первого взгляда при огромных явлениях во Франции, оно не входило в расчет. — Как удивительно сцепление происшествий!

*  *  *

Выражение «такое-то происшествие имело такое-то влияние на род человеческий» неправильно в строгом смысле: им предполагается, или из него понять можно, что род человеческий идет своею дорогой, а такое-то происшествие, как бы извне, действует на него, — между тем, как это происшествие есть кольцо в беспрерывной цепи, есть составная часть его бытия, есть удельное пространство его пути, число в Геометрической прогрессии, плод и семя.

*  *  *

В XVI столетии все Государства кончили домашние дела свои; им необходимо вступать в сношение между собою, по закону Провидения для исполнения высших его предначертаний, — и вот изобретается компас, ведущий в Америку и Ост-Индию; заводится торговля и колонии и основываются общие интересы; покоряется Константинополь Турками и все испуганные Европейские Государства жмутся друг к другу для отвращения общей опасности; и изобретается книгопечатание для сообщения мыслей; и учреждаются подозрительным Лудовиком XI почты для его видов, сделавшиеся после общими; и чувствуется необходимость Карлом VII для отражения Англичан в бессменных войсках, которые потом заводятся во всех Государствах, готовых состязаться между собою; и уединенным монахом изобретается порох к дорушению феодализма; и заводится распря (здесь опять какое удивительное сцепление) за Италию, то единственное Государство, в котором все юго-западные Государи принимают личное участие; и надобятся деньги Льву X для достроения церкви Св. Петра; и заводится ученый спор между двумя монахами, в который вмешалась вся Европа.

Колумб сидит над картою и думает; Шварц в келье толчет серу с селитрою и ищет философского камня; Гуттенберг в бедной своей мастерской ломает себе голову над подвижными буквами; Карл VII хлопочет как бы сохранить свои владения от алчности соседей; Людовик XI подозревает; Карл VIII сумасбродствует; Мугаммед грабит; Лев раздает пенсии ученым и художникам…

Какие разнообразные действия, какие разнохарактерные действователи, какие противоположные цели!

А между тем все эти люди, незнакомые между собою, вместе, почти в одно время, кладут камни в фундамент одного здания, им невидимого, начинают связь Европейских Государств между собою, начинают новую Историю.

Припомню здесь сказанное выше. Это взгляд на происшествие и на причины его с одной только стороны, между тем, как всякая из них имеет еще множество других, например: открытие Америки (владение, сахар, кофе, табак, картофель, золото, краски, болезни, торговля, колонии, невольники, богатство Испании и пр., и пр.).

Возможно ли созерцать это все вдруг? Membra disjecta — вот что можем мы видеть теперь. Но от размышлений об них составляется наконец в душе нашей чувство, неопределенное, синтетическое, но сладостное чувство Истории.

*  *  *

На горе — чем выше поднимаешься, тем видишь горизонт обширнейший; чем больше занимаешься Историей, тем больше возникает вопросов. Но разве не так и в прочих Науках? Чем больше кто знает, тем тот яснее понимает, как мало он знает, а мудрый Сократ перед смертию своей сказал: я знаю, что ничего не знаю. А есть охота знать, есть любопытство. Следовательно — когда бы, где бы, как бы то ни было, а удовлетворится оно.